Два путника в ночи

– Чистый продукт! – заверил его Зоня. – Как хлеб. У нас с сыном заводик. Сын у меня бизнесмен. Биз-нес-мен! – повторил он по слогам, чтобы американцу было понятнее. – А я – народный контроль! – он хихикнул. – Дегустирую!

Американец снова понюхал стаканчик, покачал отрицательно головой и поставил стаканчик на полотенце. Снова чирикнул.

– Ты чего? – удивился Зоня. – Чего он? – обратился он к Кириллу Семеновичу.

– Он абстинент! – сказал Кирилл Семенович.

– Кто?!

– Абстинент! Не пьет, значит.

– А кто пьет? – снова удивился Зоня. – Ты, Ванек, не эта… компанию не подводи, ты чего на самом деле? – Он взял стакан и снова ткнул его в руки американцу. – Это ж юбилейная. Гитлер капут! Сечешь? – Он наморщил лоб, выпучил глаза и прилепил кусочек хлеба под нос. Вытянул губы трубочкой, удерживая хлеб. – Гитлер, ну?

– Хитлар? – удивился американец, недоуменно смотря на Зоню.

– Ну! – обрадовался Зоня и хлопнул американца по спине. – Сечешь! Ну, поехали! По единой!

Американец оглянулся на семью, полный сомнения. Жена помахала ему рукой. Кирилл Семенович решил вмешаться.

– Зис водка, – начал он, протягивая американцу свой стакан, – зис водка из дэй оф виктори. Си? Секонд ворлд вор![10]

– А-hа! – ответил Джон. – Second world war! Yes! I know![11]

– Пирл Харбор! – продемонстрировал эрудицию Кирилл Семенович.

– Oh, yes! Pearl Harbor! – оживился американец. – I know!

– Давай за Победу! – перехватил инициативу Зоня. – Скажи ему, Кирюша: за Победу!

– За дружбу! – вякнул было Вовчик.

– Не спеши! – осадил его Зоня. – Успеется за дружбу!

– Фор зе виктори! – перевел Кирилл Семенович.

Зоня опрокинул свой стакан в рот, занюхал хлебом.

– До дна! – принялся он подбадривать нерешительного американца. – Иван, ну! Или ты не мужик?

Джон осторожно отхлебнул из стакана.

– Ну, пошел, пошел, пошел! – зачастил Зоня, поддерживая и направляя руку американца. – Ай, молодца! Теперь хлебушком закуси, хлебушком!

Джон, опрокинувший стакан, задыхался и напоминал рыбу, вытащенную из воды. Зоня ткнул кусок хлеба в его широко разинутый рот.

– Хорошо сидим! – вздохнул растроганно. – Эх, ребята! Да, если подумать, что человеку надо? – Он посмотрел на друзей. – Мир, дружба! Кирюша, переведи! – обратился к Кириллу Семеновичу.

– Ви нид пис! – сказал тот.

Американец посмотрел на него посоловевшими глазами и кивнул.

– Энд френдшип!

Американец снова кивнул.

– Все народы – братья! – подвел черту Зоня и потянулся за бутылкой.

– No, no! – Джон замахал руками. – No!

– Обижаешь! – укорил его Зоня, разливая водку по стаканчикам.

Мужчины выпили. Несчастный американец уже не пытался протестовать. Вовчик повалился на спину, подложил руки под голову, задрал ногу на ногу – ловил кайф. Джон тоже прилег рядом и закрыл глаза.

– Видишь, как хорошо! – сказал Зоня. – Надо уметь расслабляться. Снимать стресс.

Жена американца и тинейджеры подошли к живописной группе. Жена затормошила мужа и залопотала высоким гнусавым голосом. Дети тупо смотрели на пьяного отца. «O’kеy, – бормотал американец, не открывая глаз. – O’kеy! I am o’kеy, Jenny! Don’t worry! I am fine!»[12]

– Садись! – пригласил Зоня, протягивая ей стаканчик с водкой. Женщина растерянно взяла.

– Кирилл! – позвала негромко Прекрасная Изольда.

– Иду! – Кирилл Семенович вскочил и рысцой устремился к супруге.

– Куда? – Зоня протянул руку ему вслед, но тот даже не оглянулся.

– Видала? – Римма выразительно посмотрела на Людмилу.

– Видала! – в тон ей ответила Людмила.

Группа, оставшись без лингвистической поддержки Кирилла Семеновича, распадалась на глазах. Американка, нагнувшись, поставила свой стаканчик на пол, расплескав при этом водку, и стала поднимать мужа. Дети стояли рядом. Она обернулась к ним, что-то сказала, и они стали ей помогать. Джон не хотел вставать, но семья не сдавалась.

– Да оставь ты мужика, – с досадой сказал Зоня. – Он же мужик! Мэн! Сам придет. Погуляет – и придет.

– Sorry! – резко сказала американка, отпихивая Зоню и ставя на ноги мужа.

Все смотрели вслед маленькой женщине, на чьи узкие плечи опирался долговязый Джон. Тинейджеры несли купальные полотенца. Семья направилась в гостиницу.

– Вот она, бабская доля, – вздохнула Людмила. – Что там, что здесь!

* * *

– Игорь Дмитрич, – обратилась Светка к подошедшему Игорьку, – тут группа решила… Мы хотим попросить вас почитать нам книжку, то есть не почитать, а сразу перевести вслух.

– Какую книжку? – спросил Игорек.

– Покажи книжку! – приказала Светка Интеллигенту, и тот послушно протянул свою книжку Игорьку.

– «Камасутра», – прочитал Игорек.

– Так переведете?

– Ну… – начал Игорек, – вообще-то… можно, но ведь у нас совсем нет времени. Вы же помните, что сегодня мы идем на «Рамаяну»?

– А никто и не идет, – сказала Светка.

– Почему?

– Так за свои ж деньги!

– Но если идет вся группа, то билеты со скидкой.

– Никто не идет, – повторила Светка. – Только Изольда с мужем.

– И я! – сказала важно Антон.

– И ты? – удивилась Людмила. – И не жаль тебе денег?

– Отвечаю! – Антон вздернула подбородок. – Я никогда больше сюда не приеду и поэтому хочу… эта… вынести отсюда все…

– Все самое ценное, – подсказала Римма.