Два ракурса времени в истории Ричарда III

В июле 1449 года, благодаря стараниям свёкра, имевшего связи в суде и большой опыт ведения судебных тяжб, отстранив всех других претендентов на это крупнейшее в стране наследство (а именно, — всех трёх, единокровных сестёр Анны — дочерей от первого брака её отца, а также их мужей и детей, претендующих на эти земли), Анна де Бошан и её супруг, Ричард Невилл-Младший стали 16-ми графом и графиней Уорвик и единоличными обладателями всего наследного достояния. Получили права на владение двумя крупнейшими резиденциями этого графства, — прелестнейшим Уорвикским замком — этой жемчужиной средневековой архитектуры и расположенным в живописной местности замком Миддлхэм, — ставшими излюбленным местом пребывания молодой четы.

Вопреки ожиданиям, успехи в ведении тяжбы и полученный титул не только не приободрили юную графиню Уорвик, но наоборот, стали поводом для ещё большего уныния и беспокойства.

Причина же была в том, что пока велась эта тяжба, муж её старшей, единокровной сестры, Элеоноры де Бошан, — влиятельнейший при дворе человек, тайный советник и доверенное лицо королевы, Эдмунд де Бофорт, в 1448 году стал 2-м герцогом Сомерсетом. А в 1450 году, после смерти предыдущего фаворита Маргариты Анжуйской, герцога Саффолка, стал главным советником королевы и даже подчинил её своему влиянию. И вот этого‑то Анна де Бошан боялась теперь больше всего, — боялась, что через своего влиятельнейшего мужа и его возлюбленную, фактическую хозяйку королевства, Маргариту Анжуйскую, её сестра Элеонора (герцогиня Сомерсет) начнёт ей, Анне де Бошан, жестоко мстить за выигранную в суде тяжбу на наследство Уорвиков.

Опасения Анны де Бошан были не напрасны. Её сёстры и их мужья так упорно боролись за право унаследовать эти земли, столько жалоб и прошений направили в суд, столько денег потратили на судебную тяжбу, столько влиятельных особ привлекли на свою сторону, при том, что и сами были влиятельными при дворе, что вполне могли выместить на ней досаду за потраченные впустую усилия: стараниями графа Солсбери всё наследие Уорвика целиком и полностью перешло к его невестке и сыну.

— Ай, будь оно неладно, это наследство! — причитала Анна де Бошан, ожидая для себя всего самого худшего и обвиняя во всём своего свёкра. — Мало я, что‑ли, принесла в этот дом, так им ещё и графство Уорвик понадобилось! Они его отсудили, а мне теперь отвечать! Мои сёстры так боролись за это наследство, а из‑за меня они его потеряли! Теперь они на меня обидятся, и их мужья будут мне мстить. Что теперь будет с нами, со мной и моими детьми! — рыдала она, а утешить её было некому. Рассчитывать, что придёт свёкор, 5-й граф Солсбери и возьмёт всю вину на себя, не приходилось. Да и не было в этом деле его вины, поскольку он действовал от её имени. А она (к тому времени уже взрослая, 26-летняя женщина) могла и отозвать свой иск, и прекратить тяжбу, если бы захотела. Но когда всё это завертелось, она решила, что теперь уже «неудобно» останавливать свёкра: он ведь уже столько времени потратил на эту тяжбу, столько сил и средств в неё вложил…

Но такова была основная черта Анны де Бошан: что бы она ни сделала, какую бы оплошность ни допустила, всегда у неё был виноват кто‑то другой, но зато она больше всех переживала за последствия.

Мужа больше всего раздражали её причитания. Раньше, когда они жили вместе с его родителями, дня не проходило, чтобы она не жаловалась им на него, а ему на них. А когда он за неё заступался, она же ему и выговаривала:

— Фи, как грубо вы сегодня говорили с родителями! Так нельзя! Надо быть вежливым. Они же ваши родители, они вам добра желают!

Он задыхался от возмущения. А она опять его поучала, — пользовалась любым случаем, чтобы придраться и обрушить на его голову новый поток наставлений.

Его возмущала её непоследовательность, лицемерие, стремление везде и во всём считать себя правой и сваливать свою вину на других.

— А я не понимаю, из — чего вы теперь слёзы льёте! — говорил он, устав от её нескончаемого нытья. — Вы же сами хотели получить это графство! Сами же сокрушались: «Вот теперь титул и земли целиком отойдут к ним, а я останусь бесприданницей висеть на вашей шее! Всем вам буду в тягость, и вы меня выгоните из дома! И что тогда со мной будет!». Ведь это же для того, чтобы вас успокоить, отец отсудил для вас ваше наследство!

— Выходит, это я во всём виновата! — кричала она, заливаясь слезами. — А вы, стало быть, не при чём! Мне теперь будут мстить, а вы выйдете сухим из воды! Ой, что теперь со мной будет! Что будет с моими детьми!

А детей у Анны де Бошан на ту пору ещё не было никаких, и это при том, что её муж, Ричард Невилл — младший, 16-й граф Уорвик, к тому времени из маленького, щуплого мальчугана с писклявым, пронзительным голосом, превратился в рослого, статного, очень красивого (как и все Невиллы), невероятно успешного юношу.

6 августа 1445 года, в возрасте 16 лет, он уже был посвящён в рыцари.