Два солнца

Но успокоив любимую, Мирачевский долго не мог уснуть. Под стук колес хорошо думалось, и сейчас Ленька понимал, что не помощь Мироныча сыграла решающую роль – если бы не вмешался начальник отделения… Хорошо, что тот явно служил в Лазорках давно и, возможно, лично ловил здесь бандитов. Окажись оба сотрудника такими, как Петро, их симпатии точно были бы не на стороне студента – он для них был чужаком. А возможно, и еще более классово чуждым элементом, чем понятный мельник-кулак. «А как же “мы наш, мы новый мир построим“? Где же справедливость?» И от осознания этого факта на душе сделалось ужасно муторно. И если первую часть происшествия, схватку с соперником, вспоминать было даже приятно («как я его!»), то продолжение хотелось поскорее забыть.

* * *

Да, вовремя покинула Оля Гурко Лазорки. Старинное село тоже меняло свою устоявшуюся жизнь… Позже в ней была создана артель с говорящим названием «Нэзаможнык», то есть «Бедняк».

Но сейчас судьба влекла молодых людей дальше, через Харьков, по железной дороге – в Москву.

Глава 6

За лучшей долей

Москва в те годы принимала всех. Молодые и старые, богатые и бедные, из «бывших» или «нынешних», самые разные люди старались хоть как-то закрепиться в Красной столице и начать новую жизнь. Они оседали в ее переулках, в малюсеньких комнатках и бараках, теснились в пригородах, но упорно надеялись на перемену своей судьбы.

Решение Якова Михайловича Марецкого двинуться в Москву из Таврической губернии было обдуманным и выстраданным. Жена Мария Давыдовна болела давно и тяжело, нужны были серьезные врачи. О будущем детей тоже необходимо позаботиться, ведь старшему Марку уже шестнадцать!

Но как же не хотелось покидать родной Геническ, буквально расцветший незадолго до революции, – он официально стал городом только в 1903 году. Строительство порта все преобразило: в центре вместо саманных домов выросли каменные, улицы замостили, и даже главная площадь, еще недавно в непогоду соперничавшая с болотом, выглядела вполне прилично. Открылись торговые конторы, даже иностранные, гостиницы, рестораны, кофейни и трактиры (по-простому «обжорки»).

Собственное дело имелось и у Якова: он перепродавал все, что можно было приобрести у селян, и сбыть на городском базаре или в порту.

Да и жена досталась ему золотая: миловидная, хозяйственная, из уважаемой семьи – дочь состоятельного лавочника (дом Берсовых с магазинчиком находился в центре, у самого рынка). А когда родила двоих ребятишек (и как по заказу: сначала отцу помощника, следом девочку – матери опору) – Яков, кажется, полюбил Марию еще больше.

В детях Яков Михайлович души не чаял: Анюта – нежный цветок, зеленоглазая красотка, и Марик – бурный поток, энергию которого родителям приходилось направлять в нужное русло с самого раннего возраста. Уже лет с пяти старшему доверяли присматривать за годовалой малышкой: и оказалось, что ответственность – вторая главная черта сына после любознательности, не имеющей предела. Марка интересовало все и сразу, а кто же сможет объяснить непонятное, если не папа!

Тогда уже было ясно отцу, что мальчика нужно учить: «Пожалуй, одного Талмуда ему будет маловато. Придется не на хедер зарабатывать – на гимназию».

* * *

– Мария, – измученный вопросами, но явно довольный отец призывал к ответу супругу, – как таки угораздило тебя родить мне сына к открытию библиотеки?! Верно, потому ему и нужно все знать!

Учреждение богатой Публичной библиотеки, первой в Геническе, стало событием, о котором писала местная пресса и судачили даже на базаре, кто с одобрением, а кто и с недовольством, ибо «зачем столько книг, когда есть Тора».

– Ой, Яша, разве хочешь ты, чтоб сын твой был нариш (глупый), как Мойша, что только и знает, как голубей да кошек гонять? – напоминала мать о непутевом отпрыске Винкелевичей. И добавляла с усмешкой: – И потом, в тот год еще и улицы мостить начали – скажешь, у сына нашего каменное сердце?

Ответить жене глава семейства не успевал.

– А что такое библиотека? – Очередной вопрос у Марика рождался незамедлительно. И тут же, следом, другой: – Разве бывает – каменное сердце?

– Библиотека – это там, где много книг. – Отец старался быть терпеливым. Но разговор, которому не было видно конца, спешил закончить: – А каменное сердце – у бездушных детей, которые мучают родителей вопросами.

Тут уже за любимого брата вступалась младшая.

– Ма-ик хо-оший! – заявляла чуткая Анюта, не вникая в смысл диалога, но улавливая изменения в интонациях отца. Непоседа и выдумщик, изобретатель игр и развлечений – старший брат был для нее лучшим на свете. А он, в свою очередь, нежно любил сестренку.

* * *

В общем, все шло неплохо у семейства Марецких. Жили дружно. Не сказать, чтоб богато, – но и не бедствовали. В портовом городе капцаним (нищими) могли стать только отъявленные лентяи или пьяницы, а Яков Михайлович был трудолюбив, смекалист, к тому же здоров и силен, что при его роде деятельности было совсем не лишним.