Два сталкера. Черный судья

Расстреляв магазин, он прищелкнул новый, высунул рюкзак, чтобы проверить, остался ли кто живой. Никто не выстрелил. Тогда он выглянул сам: поперек коридора ничком распластался мужик в камуфляже, второй, согнувшись в три погибели, держался за простреленный бок.

Лексус прицелился в него. Очевидно, враг почувствовал близость смерти и вскинул голову…

– Не стрелять! – крикнул Лексус и едва не выронил «Грозу», потому что это был Сергей.

Но что он тут делает? Почему у него в руках автомат? Ну конечно же, он тоже под действием артефакта «хозяин»!

– Ты? – проговорил он.

Сергей выпрямился, боком привалился к стене. Несколько бесконечно долгих минут он молчал, бросил автомат и прохрипел:

– Помоги… «Хозяин»…

– Это заложник? – шепнул Кай.

– Да. Он под программой, как и я когда-то был. Сергей, ты один на этаже?

– Один, – он закашлялся, упал. – Сними браслет. Помоги.

Одной рукой Сергей зажимал простреленный бок, второй тянулся к Лексусу.

– Не ходи, – предупредил Кай. – Ты меня чуть не пристрелил, когда был под программой.

Лексус посмотрел на Кая, на корчащегося Сергея и решил рискнуть, потому что с минуты на минуту тут могут появиться враги.

– Прикрывай, – крикнул он и рванул на помощь другу.

– Идиот! – прокричал Кай из-за спины.

Чтобы не рисковать, Лексус ногой распахнул дверь в палату, убедился, что там никого нет, схватил Сергея за куртку, втащил в палату, сел перед ним на корточки.

– Дай осмотреть рану.

– «Респ», – хрипнул Сергей. – Мне нужен «респ».

– У меня его нет, – честно ответил Лексус.

Все произошло за секунду. Сергей качнулся вперед, с простреленного бока рука скользнула на пояс, блеснуло лезвие ножа. Лексус не понял, что происходит, одно было ясно – он не успевает уклониться от удара.

Глава 29

Преемник

Кай рванул вслед за Лексусом, потому что слишком много было нестыковок, и самая большая – что заложник здесь, ждет артефакт вместе со своими мучителями. Он просто знал, что Лексусу угрожает опасность.

До распахнутой двери было шагов десять, но пространство потемнело, загустело, и Кай ощутил себя мошкой в янтаре. Что происходит? Он угодил в спонтанно возникшую аномалию или…

– Здравствуй, Кай, – прозвучал в голове мягкий, смутно знакомый голос.

Хотелось сказать, что он спешит, потому что Лексус в смертельной опасности, но Кай не смог шевельнуться. Судью он не видел, но чувствовал, что тот где-то рядом.

– У меня есть еще два дня жизни, – проговорил Кай.

– Я хочу, чтобы ты попробовал.

Кай даже не понял, сказал он это или подумал. Мир мигнул, и он очутился в незнакомом помещении, где за столом сидели четверо: Сергей Волошинов, ныне покойный Мулат, тот сталкер, который в реальности лежал ничком поперек коридора, и пухлощекий мужчина с носом-пуговкой и волосами, крашенными в темно-русый – тот, кто выдавал себя за генерала Батышева, на самом деле его звали Игорь Самойлов.

Кай словно смотрел фильм. Нет, он был над столом и слышал не только слова, но и мысли каждого.

– После того как артефакт будет у тебя, – сказал Волошинов в мобильный телефон. – Ждем тебя в Диспансере. Постарайся не задерживаться.

«Врач сказал, что осталось от нескольких дней и до года, как повезет. Все зависит от того, как скоро рак доберется до крупного сосуда и начнется кровотечение».

Волошинов закашлялся, в боку закололо так, что перед глазами заплясали разноцветные круги. Ампула с промедолом лежала в нагрудном кармане, чтобы облегчить страдания, Волошинов старался поскорее всех выпроводить.

– Итак, – повторил Мулат, тарабаня пальцами по столу, – пятнадцать тысяч долларов за артефакт, у меня есть пять дней. Если управлюсь за четыре, будет семнадцать тысяч, если за три – восемнадцать.

Волошинову хотелось наорать на Мулата, чтоб он скорее убирался – все обсудили десять раз, Мулат подобрал команду и экипировался от и до.

Мулату хотелось большего. На «рэнджровер» ему не хватало двадцати косарей, он подумывал даже перепродать «респ», но боялся связываться с Воландом (так сталкеры называли Волошинова).

– С моей стороны все чисто, – сказал псевдо-Батышев.

Он и правда работал в органах, дослужил до полковника, потом проворовался и вовремя смылся, но у него остались знакомые, согласные за кругленькую сумму подстраховать хоть Джека Потрошителя.

Волошинов встал, опершись о стол, сейчас им владело не желание заполучить «респаунт» и вылечиться от рака легких, не жадность до чужого добра и зависть к Лексусу, которому с неба падают деньги, ему до обморока хотелось уколоть промедол, чтобы притупилась боль, огнем выжигающая внутренности.

Когда наркотик подействует, он позвонит Виктору и велит ему, как и жене, на пару недель уехать из страны. Он слишком осторожен и допускает вероятность, что в его безупречном плане что-то пойдет не так.

Он безумно хотел жить и считал несправедливым, что заболел, когда все только начало налаживаться.