Читаем Два цвета полностью

И в а н. Хорошо. Я положу его в отдельную палату. И ты будешь сидеть возле него круглые сутки, чтобы он не выкинул какой-нибудь новый номер.

Р е г и н а. Вы смеетесь над ним?!

И в а н. Не плакать же. (Регине.) А вы кто, девушка?

В и к а. Это дочь Полозова.

И в а н. Регина?

Р е г и н а. Да, Регина.

И в а н. Как же, как же, слыхал. Ваш отец говорил, что вы приехали поступать в цирковое училище. Это правда?

Р е г и н а. А если правда?

И в а н. И кем же вы будете? Наездницей, воздушной гимнасткой или дрессировщицей?

Р е г и н а. Развяжите его.

И в а н. Слушаюсь. (Развязывает Мухина.)

М у х и н. Дайте закурить.

И в а н. Отец, дай ему закурить.

К р и в о ш и п о в. Прошу.

М у х и н. Благодарю вас.

К р и в о ш и п о в. Я на вас не сержусь.

И в а н (Мухину). Завтра в одиннадцать придешь ко мне в клинику.

М у х и н. Не лягу я в вашу клинику. Я здоров.

И в а н. Я не собираюсь тебя лечить. Я тебе дам работу. Пойдешь лаборантом в электронную лабораторию. Никто в клинике не будет знать о твоем «уголовном» прошлом. Если боишься возвращаться к матери, устрою в общежитие.

М у х и н. Играете в благородство, потому что испытываете передо мной неловкость?

И в а н. Почему неловкость?

М у х и н. Ну, если хотите, вину.

И в а н. Что-что?! Никакой неловкости, тем более вины я перед тобой не испытываю. Вика вышла за меня не потому, что ты — как бы это сказать? — отсутствовал по вполне уважительной причине… (Смеется.) Нет, дорогой, то в высшем суждено совете, то воля неба! И, кстати, я ее сто раз предупреждал: у меня несносный характер, и жизнь со мной сплошное мучение, недаром одна жена от меня уже сбежала.


На лестнице появляется  Ж о р а  с сантиметром в руках.


Ж о р а. Может, и вывернемся. (Уходит.)

И в а н (Мухину). Завтра в одиннадцать я тебя жду. (Вике.) Теперь по поводу шкафа. Мне вся эта затея не нравится. На кой черт нам это старое дерибайло? Он займет половину спальни.

В и к а. Мама считает, что этот шкаф просто… находка. Старинные вещи облагораживают современный быт.

И в а н. Облагораживают? Мама считает? Ну пусть и забирает его к себе.

Л ю д а. Это настоящий Павел. И не просто Павел, а уникальный Павел! Если бы вы показали его Лючии Петровне, она бы ахнула.

К р и в о ш и п о в. Да, милостивые государи, это знаменитый шкаф. Я помню его столько же, сколько помню себя. Его купила моя бабушка в Петербурге по случаю. Говорили, что в этом шкафу графиня Угарова целую неделю прятала своего любовника. Когда я был маленьким, я тоже прятался в нем. Там пахло духами, нафталином и корицей. Потом, когда я открыл свое фотоателье на Петровке… Вы этого, конечно, знать не можете, но моя фотостудия «Сирена» нисколько не уступала самому «Паоло»! И этот шкаф стоял там. Вы думаете, что он, как легендарная птица Феникс, может воскреснуть вновь?

Л ю д а. Сами увидите.

И в а н. Ну, хорошо. Поскольку семейная реликвия… Уговорили. Пойдем, отец, поглядим на твоего Феникса.


Иван и Кривошипов уходят наверх.


В и к а. Иван все для тебя сделает. С виду он может показаться несколько грубым. Но он хирург, и профессия накладывает известный отпечаток… Он все для тебя сделает.

Г о л о с  И в а н а. Вика, где ты там?

В и к а. Иду. (Мухину.) Я сейчас. (Убегает наверх.)

М у х и н (с горечью). Ты слышала, он все для меня сделает… Все, что он мог для меня сделать, он уже сделал.

Р е г и н а. Ну что ж, Кукушкин… Завтра в одиннадцать ты пойдешь к нему в клинику, и судьба твоя будет устроена… У тебя даже будет возможность чуть ли не каждый день видеть свою драгоценную Викочку…

М у х и н. А что мне остается? Идти по адресочку, который мне кинул Глотов? Или навсегда поселиться в Лодейном поле и поставить на себе крест?

Р е г и н а. Какое еще поле?

М у х и н. Лодейное поле. Недалеко от Ладожского озера, на реке Свирь, где в 1703 году Петр построил первые русские фрегаты.

Р е г и н а. А сейчас… что там сейчас?

М у х и н. Понятия не имею. А ты правда приехала поступать в цирковое училище? Ты ведь говорила, что должна уговорить отца ехать на Алтай!

Р е г и н а. Да. Но знаешь, Кукушкин, от судьбы не уйдешь! Мне на роду написано быть клоуном.

М у х и н. Клоун — это скорее я.

Р е г и н а. А что ты думаешь — из нас может выйти отличная клоунская пара. (По-клоунски.)

Здравствуй, Мухин! Как живешь?

М у х и н (грустно). Здравствуй, Полозова. Я живу очень плохо, Полозова. Со мной произошла ужасная история.


Вбегает  Л ю д а.


Л ю д а (сверху). Гена, иди сюда! Помоги вынести шкаф! (Убегает.)


Мухин и Регина поднимаются наверх. Навстречу им из дверей появляется громада старинного шкафа.


Г о л о с  Ж о р ы. Игнатьич, слева заходи, слева!

Л ю д а (панически). Дверца, дверца открывается!


Кривошипов снимает дверцу, тащит вниз.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Своими глазами
Своими глазами

Перед нами уникальная книга, написанная известным исповедником веры и автором многих работ, посвященных наиболее острым и больным вопросам современной церковной действительности, протоиереем Павлом Адельгеймом.Эта книга была написана 35 лет назад, но в те годы не могла быть издана ввиду цензуры. Автор рассказывает об истории подавления духовной свободы советского народа в церковной, общественной и частной жизни. О том времени, когда церковь становится «церковью молчания», не протестуя против вмешательства в свои дела, допуская нарушения и искажения церковной жизни в угоду советской власти, которая пытается сделать духовенство сообщником в атеистической борьбе.История, к сожалению, может повториться. И если сегодня возрождение церкви будет сводиться только к строительству храмов и монастырей, все вернется «на круги своя».

Всеволод Владимирович Овчинников , Екатерина Константинова , Михаил Иосифович Веллер , Павел Адельгейм , Павел Анатольевич Адельгейм

Приключения / Биографии и Мемуары / Публицистика / Драматургия / Путешествия и география / Православие / Современная проза / Эзотерика / Документальное