Два вампира (сборник)

Мне действительно казалось, что она нас видит,— женщина все время щурилась, совсем как я. У нее было чуть удлиненное, овальное лицо — такие лица археологи определяют как принадлежавшие кроманьонцам. Внешне эта женщина — равно как и ее спутники — не имела никакого сходства с человекообразной обезьяной. Тем не менее кожа ее была не белой, а темно-золотой — такой оттенок свойствен семитским или арабским народам — и очень напоминала по цвету кожу того, кого я видел там, в раю. Когда она повернулась и пошла вперед, ветер взметнул вверх великолепные темные волосы...

— Все эти люди почти что голые! — воскликнул я.

Мемнох коротко хохотнул.

Мы вновь углубились в лес. Степь исчезла. Насыщенный влагой и разнообразными запахами воздух казался густым.

Огромные хвойные деревья и папоротники нависали над самыми нашими головами. Таких папоротников — с ветвями, которые были гораздо крупнее, чем ветви банановых деревьев,— мне еще никогда видеть не приходилось. А хвойные деревья можно было сравнить разве что с секвойями, растущими в лесах на западе Калифорнии,— гигантскими исполинами, рядом с которыми я всегда чувствовал себя одиноким и меня охватывал страх.

Мемнох шел впереди, указывая дорогу сквозь непроходимые заросли тропических джунглей, и, казалось, совершенно не обращал внимания на обступавшие нас со всех сторон необыкновенные растения. Мимо нас сновали какие-то твари, издалека доносились приглушенные рыки зверей. Земли под ногами не было видно — ее устилал сплошной зеленый покров, казавшийся бархатистым и нежным. Время от времени мне казалось, что тот или иной камешек под этим покровом словно оживал и передвигался с места на место.

Внезапно налетевший откуда-то легкий прохладный ветерок заставил меня обернуться. Степной простор и люди остались далеко позади. Тенистые папоротники росли так густо, что я даже не сразу понял, что полил дождь,— до нас едва доносился его тихий, успокаивающий шум, ибо вода смачивала лишь верхушки и кроны деревьев и ни одна капля не долетала до нас.

У меня не оставалось сомнений в том, что в эти джунгли поистине не ступала нога человека. Однако в них вполне могли обитать какие-либо звери и чудовища, готовые в любой момент броситься на нас из тени.

— А сейчас,— заговорил Мемнох, не замедливая шаг и без малейшего усилия отодвигая в сторону тяжелую ветвь,— позволь мне перейти к конкретному вопросу, точнее, к тому, что я определил для тебя как «тринадцать откровений физической эволюции». После того как ангелы приняли и постигли эти «откровения», они обсудили их с Богом. Учти, однако, что мы будем говорить только об этом мире — звезды, иные планеты и галактики не имеют никакого отношения к предмету нашей с тобой беседы.

— Ты хочешь сказать, что во всей вселенной Земля единственная планета, где есть жизнь?

— Я хочу сказать, что знаю только свой мир, свой рай и своего Бога.

— Понятно.

— Как уже тебе говорил, мы были свидетелями целого комплекса геологических процессов — видели, как вздымаются горы, образуются моря и возникают континенты. Нашим хвалебным, исполненным восхищения гимнам не было конца. Ты даже представить себе не можешь истинно райское пение. В раю, населенном людскими душами, тебе довелось услышать лишь его слабое подобие. А тогда наш хор составляли исключительно небесные создания, и каждое необыкновенное явление порождало новые псалмы и песнопения. Они звучали совершенно иначе — быть может, не лучше, нет, но по-другому.

Между тем у нас появилось множество занятий, и прежде всего мы принялись изучать земную атмосферу — нас мало интересовал ее состав, но каждая деталь привлекала к себе внимание, заставляла подолгу созерцать ее и наводила на размышления. Жизнь на земле, представавшая перед нами, включала в себя великое множество деталей и разного рода мелочей, которых не существовало в раю.

— Значит ли это, что все казалось вам ясным, понятным и не вызывало ничего, кроме восторга?

— Да, все было словно озарено Божественным светом, и ни одна, пусть даже совсем крошечная, мелочь, ни одна деталь не умалили и не поставили под сомнение нашу любовь к Господу.

Мы подошли к неширокому, но мощному водопаду, низвергавшемуся в бурлящий водоем. Подставив лицо и руки освежающему туману из микроскопических брызг, я на минуту замер перед этим прекрасным зрелищем. Мемнох последовал моему примеру и, казалось, наслаждался не в меньшей степени, чем я.

Только теперь я заметил, что он босой Он вошел в воду и с удовольствием наблюдал, как чистые струи омывают пальцы ног с аккуратно подстриженными ногтями цвета слоновой кости.

В тот момент, когда он склонился к воде, чтобы лучше рассмотреть пенящиеся, пузырящиеся потоки, крылья резко взметнулись вверх и я отчетливо увидел их сверкающие каплями влаги перья и острые концы над его головой. Потом послышался шелест, и крылья с тихим хлопком сомкнулись, подобно птичьим сложились за его спиной и... исчезли.