Два вампира (сборник)

«Успокойся и слушай»,— донесся до моих ушей голос Михаила, самого терпеливого и выдержанного из нас.

Он отвел нас в сторону от маленького поселения, подальше от бьющегося в конвульсиях юноши, и указал на целый сонм летающих в воздухе призрачных созданий.

Впервые мы увидели их собственными глазами! Я наблюдал, как они собираются вместе и вновь разлетаются в стороны, мечутся, сталкиваются между собой. Однако все они при этом сохраняли некое слабое подобие человеческой формы. Хилые, слабые, совершенно сбитые с толку, потерянные и не уверенные в себе, они плавали в воздухе и раскрывали свои объятия лежавшему на смертном одре юноше, которому предстояло вот-вот расстаться с жизнью. И это в конце концов произошло...

Между нами повисло молчание. Мы оба словно застыли.

Мемнох смотрел на меня так, словно ожидал, что я сам завершу его печальное повествование.

— И после смерти душа покинула этого юношу,— сказал я.— Искра жизни ярко вспыхнула, но не погасла, а присоединилась к великому множеству невидимых существ, которые летали в воздухе. Душа юноши сохранила его форму и затерялась среди тех, кто пришел, чтобы унести ее куда-то.

— Вот именно!

Он глубоко вздохнул и раскинул в стороны руки. Потом втянул в себя воздух, словно собирался взреветь, и сквозь кроны огромных деревьев над нашими головами устремил взгляд к небесам.

Я застыл как парализованный.

Лес вокруг нас тихо шумел и вздыхал, как живой. Я явственно ощущал дрожь, охватившую Мемноха, и затаившийся внутри его страшный крик, готовый вот-вот вырваться наружу. Однако Мемнох сумел подавить его и опустил голову.

 Оглядевшись, я заметил, что лес вновь изменился и принял вполне современный вид. Со всех сторон нас обступали гигантскиe дубы и еще какие-то деревья, под ногами росли знакомые цветы и мох, повсюду сновали птицы, в траве шуршали мелкие грызуны.

 Я ждал.

 — Воздух буквально кишел этими существами,— заговорил наконец Мемнох.— Теперь, увидев однажды, научившись различать их очертания и голоса, мы уже не могли не замечать их. Они словно венком окружили всю землю. Это были духи умерших, Лестат! Духи мертвых людей!

 — А точнее, их души, Мемнох!

 — Да, души.

 — Души возникли из материи?

 — Да. И сохранили Его образ. Души... субстанции... невидимые существа... души...

 Я молча ждал продолжения.

 Он быстро взял себя в руки.

 — Идем со мной.

 Мемнох провел тыльной стороной ладони по лицу и взял меня за руку. В этот момент я впервые почувствовал прикосновение крыла, легко скользнувшего по моему телу, и это ощущение заставило меня вздрогнуть, будто от страха, хотя на самом деле никакого страха не было и в помине.

 — Эти души когда-то принадлежали людям,— сказал он.— Они оставались живыми и невредимыми и продолжали обитать поблизости от материальных тел — от родного племени своих прежних хозяев.

 Они не могли видеть нас, не могли видеть небеса. Что же им еще оставалось, кроме как смотреть на своих потомков — на тех, кто их похоронил, кто любил их при жизни, а после смерти заботливо обрызгал их тела рыжей охрой, а потом аккуратно уложил головой к востоку в нарядно украшенные могилы?!

 — А люди? — спросил я.— Люди, которые верили в них и поклонялись своим предкам? Они ощущали их присутствие? Чувствовали, что души предков по-прежнему где-то рядом?

 — Да, конечно.

 Я был слишком поглощен собственными мыслями, чтобы спросить еще о чем-либо.

 Запахи и мрачные краски леса, бесконечное число оттенков и комбинаций коричневого, золотого и багрового цветов, казалось, заполнили все мое сознание. Взглянув вверх, в просветах листвы над головой я увидел небо — серое, угрюмое и тем не менее величественное.

Однако я не мог думать ни о чем, кроме великого множества человеческих душ, которые плавали в потоках воздушного пространства, окружавшего нас и простиравшегося до самых небес. Души, обреченные на вечные скитания... Куда же направиться в такой тьме? Что следует искать? Что можно узнать и познать?

Что это? Неужели Мемнох смеется? Звуки были тихими, печальными, в них слышалась боль. Нет, скорее он напевает что-то. Быть может, это его сокровенные мысли изливаются в ангельском пении, подобно тому как исходит аромат от прекрасных цветов?

— Скажи, Мемнох, а Господь знал об этом? — Я видел, что он страдает, но не мог удержаться от этого вопроса.— Господь знал, что эти духовные субстанции покидают тела мужчин и женщин? Знал о том, что в воздухе витают человеческие души?

Мемнох не ответил.

Вместо этого он запел вновь, и на этот раз песня зазвучала громче и отчетливее. Устремив глаза к небесам, он исполнял какой-то грустный, мрачный, исполненный смирения и боли, но очень красивый псалом, мелодия которого не имела ничего общего с привычными нам музыкальными произведениями, построенными по раз и навсегда заведенным канонам.

Он провожал взглядом тяжелые белые облака, проплывавшие над нашими головами.