Два вампира (сборник)

Да, они погибали прямо на моих глазах! И вскоре я понял, что таких немало. После того как душа, обреченная на смерть, покидала свою плотскую оболочку, она еще приблизительно в течение недели — ну, иногда месяца, не более,— сохраняла форму человеческого тела, а потом начинала медленно таять. Ее субстанция постепенно как бы растворялась, подобно тому как это происходит с внутренней субстанцией умершего животного. И в конце концов она просто исчезала, рассеивалась в воздухе — быть может, вновь возвращалась к некой форме божественной энергии и сущности.

— Так вот что, по твоему мнению, происходило! — с отчаянием в голосе воскликнул я.— Их энергия возвращалась к Создателю! Крошечный язычок пламени свечи вновь сливался с вечным огнем!

— Я не утверждаю, что все происходило именно так,— ответил Мемнох.— С уверенностью могу сказать лишь одно: мне ни разу не приходилось видеть, как маленькие огоньки взмывают к небесам, чтобы навсегда исчезнуть в мощных и любящих объятиях божественного пламени. Нет, ничего подобного не было!

Божественный огонь не достигает преисподней. Как не простираются туда милость и утешение Господни. И тем не менее обитающие там души несут на себе отпечаток как нашего, так и Его образа, они стремятся сохранить этот облик и жаждут жизни после смерти. Наверное, в этом и состоит самое мучительное для них испытание — в неизбывной жажде жизни за гранью смерти.

— А если она отсутствует в самый момент смерти, то душа попросту исчезает? — спросил я.

— Ни в коем случае. Эта жажда, похоже, присуща всем от природы. Она исчезает уже в самой преисподней, и только после этого искра жизни в душе начинает гаснуть. Надо сказать, что душам приходится пройти через многие испытания и выдержать их дано далеко не всем, а лишь наиболее сильным. Как правило, стойкости для этого хватает только тем душам, которые осознают себя либо божествами, либо людьми, проникшими в царство доброго Бога, и которые проявляют интерес и внимание к оставшимся на земле. Более того, они оказывают влияние и на более слабые души, помогают им обрести силу, тем самым спасая их от смерти и окончательного исчезновения.

Мемнох ненадолго умолк, словно подыскивая слова для дальнейшего повествования, потом продолжил рассказ:

— Мне довелось встретить в преисподней и такие души, которые воспринимали происходящее совершенно по-другому. ()ни знали, что являются не божествами, а умершими людьми. они сознавали, что не имеют права каким-то образом вмешиваться в судьбы тех, кто возносил им молитвы. Они понимали, что приносимые им жертвы и возлияния по сути своей были символическими. Им было хорошо известно значение слова «символические». Они знали многое. И в частности то, что мертвы, потеряны для мира. Будь у них возможность, они с удовольствием обрели бы новую телесную оболочку. Надо сказать, что некоторым это удавалось.

Мне довелось стать свидетелем нескольких таких случаев. М видел, как эти души спускались на землю, завладевали телом и разумом какого-нибудь спящего смертного и оставались внутри его до тех пор, пока человек не находил в себе силы избавиться от непрошеного гостя и не вышвыривал его прочь. Тебе, несомненно, тоже известны факты подобных вторжений — люди называют это одержимостью. Ты сам завладел чужим телом, в то время как твое оказалось во власти другой души.

— Да, конечно.

— Но я рассказываю тебе сейчас о том, как и с чего все наминалось. И поверь, мне было чрезвычайно интересно наблюдать за тем, как наиболее сообразительные души осваивали законы и правила таких вторжений, видеть, как они постепенно развивали свои способности и становились все сильнее и могущественнее. Да, на это стоило посмотреть!

Однако меня не мог не пугать тот факт, что столь сильные души в той или иной форме и степени воздействовали на живых людей. Не забывай, что я по-прежнему оставался обвинителем Господа и часто испытывал ужас перед тем, что Бог назвал природой. Так вот, среди людей стали появляться так называемые оракулы. Они вдыхали или пили некое снадобье, заставлявшее их разум расслабиться и открыться навстречу душе умершего, которая затем беседовала их голосом с живыми.

А поскольку эти могущественные духи — отныне я стану называть их именно так, духами,— поскольку эти могущественные духи знали только то, чему могли научиться на земле и в преисподней, они зачастую побуждали смертных совершать весьма серьезные, поистине ужасные ошибки и промахи. Я слышал их призывы к войнам и казням, я слышал их требования о принесении кровавых человеческих жертв.

— Иными словами, ты был свидетелем того, как люди создавали религию.

— Да, в той мере, в какой человека вообще можно считать создателем чего-либо. Не стоит забывать о том, кто создал мир и всех нас.

— А как относились к такого рода открытиям и откровениям другие ангелы?

— Мы собирались, обменивались впечатлениями, высказывали свое недоумение и удивление, а потом вновь расходились в разные стороны, дабы продолжить исследования. Никогда прежде земные события не привлекали нас до такой степени. Однако отношение к ним было самым разным.