Два века о любви

Тебе никогда не устанем молиться,

Немыслимо-дивное Бог-Существо.

Мы знаем, Ты здесь, Ты готов проявиться,

Мы верим, мы верим в Твое торжество.

Подруга, я вижу, ты жертвуешь много,

Ты в жертву приносишь себя самое,

Ты тело даешь для Великого Бога,

Изысканно-нежное тело свое.

Спеши же, подруга! Как духи, нагими,

Должны мы исполнить старинный обет,

Шепнуть, задыхаясь, забытое Имя

И, вздрогнув, услышать желанный ответ.

Я вижу, ты медлишь, смущаешься… Что же?!

Пусть двое погибнут, чтоб ожил один,

Чтоб странным и светлым с безумного ложа,

Как феникс из пламени, встал Андрогин.

И воздух – как роза, и мы – как виденья,

То близок к отчизне своей пилигрим…

И верь! Не коснется до нас наслажденье

Бичом оскорбительно-жгучим своим.

Встреча

М олюсь звезде моих побед,

А лмазу древнего востока,

Ш ирокой степи, где мой бред —

Е зда всегда навстречу рока.

К ак неожидан блеск ручья

У зеленеющих платанов!

З венит душа, звенит струя —

М ир снова царство великанов.

И всё же темная тоска

Н

ежданно в поле мне явилась,

О т встречи той прошли века

И ничего не изменилось.

К ривой клюкой взметая пыль,

А х, верно направляясь к раю,

Р ебенок мне шепнул: «Не ты ль?»

А я ему в ответ: «Не знаю.

В ерь!» – и его коснулся губ

А тласных… Боже! Здесь, на небе ль?

Е два ли был я слишком груб,

В едь он был прям, как нежный стебель.

О н руку оттолкнул мою

И отвечал: «Не узнаю!»

Две розы

Перед воротами Эдема

Две розы пышно расцвели,

Но роза – страстности эмблема,

А страстность – детище земли.

Одна так нежно розовеет,

Как дева, милым смущена,

Другая, пурпурная, рдеет,

Огнем любви обожжена.

А обе на Пороге Знанья…

Ужель Всевышний так судил

И тайну страстного сгоранья

К небесным тайнам приобщил?!

Она

Я знаю женщину: молчанье,

Усталость горькая от слов,

Живет в таинственном мерцаньи

Ее расширенных зрачков.

Ее душа открыта жадно

Лишь медной музыке стиха,

Пред жизнью дольней и отрадной

Высокомерна и глуха.

Неслышный и неторопливый,

Так странно плавен шаг ее,

Назвать нельзя ее красивой,

Но в ней всё счастие мое.

Когда я жажду своеволий

И смел, и горд – я к ней иду

Учиться мудрой с ладкой боли

В ее истоме и бреду.

Она светла в часы томлений

И держит молнии в руке,

И четки сны ее, как тени

На райском огненном песке.

Канцона