Двадцать четвертая буква

– Всем свободным соединениям: за ним! – рявкнул приказ по радио.

* * *

Когда Гарольд проехал угол Десятой, О’Брайен сказал:

– Отлично. Я вылезу на светофоре. Вы были очень любезны. Отсюда я доберусь.

– Вы уверены? Может, подбросить вас дальше? – спросила Кэролайн.

– Нет, мэм. Здесь удобно. А вы езжайте домой и присмотрите за розами.

– Всего хорошего, – сказал Гарольд, когда О’Брайен вылезал из машины.

О’Брайен перебежал через улицу к автобусу, который уже отъезжал, и постучал в дверь. Водитель притормозил, открыл дверь, и О’Брайен залез внутрь. Он заплатил и прошел мимо десятка заинтересованных физиономий. Уселся в конце автобуса рядом с пожилой латиноамериканкой, придерживающей бумажный пакет с бананами.

Когда автобус выбрался на дорогу и поехал на север по Седьмой авеню, О’Брайен взглянул в заднее стекло. Группа полицейских машин направлялась в противоположную сторону. Выли сирены. Копы готовились поймать одного из своих, уверенные, что этот человек перешел черту.

65

В двух милях от больницы О’Брайен вышел из автобуса, зашел в туалетную комнату супермаркета и переоделся в свою одежду. На выходе из здания он швырнул больничный костюм в мусорный бак и махнул проезжавшему такси.

– Куда едем, сэр? – спросил водитель с густым кубинским акцентом.

– Коконат-грув, Гибискус-корт, сто тридцать восемь.

– Двадцать минут, не вопрос.

Пока водитель встраивался в поток машин, О’Брайен взглянул на часы.

Осталось тридцать четыре часа.

Он достал мобильник и позвонил Лорин Майлз.

– Удалось что-нибудь выяснить по Джуди Нилсон или Карлосу Салазару? – спросил он.

– Как раз собиралась тебе звонить. Начну с Нилсон. После убийства Александрии Коул и суда над Чарли Уильямсом она переехала из Майами в Нью-Йорк. Работала моделью, но яркие огни большого города, видимо, потускнели. Она вернулась во Флориду, вышла замуж, потом развелась. Сейчас продает дом неподалеку от Орландо. Салазар – жуткий тип.

– Насколько?

– Вымогательство, рэкет, пять обвинений в избиении при отягчающих обстоятельствах. И на закуску главное… похоже, Салазар завербован Арийским братством.

– Он вроде бы немножко не той национальности.

– Во Флориде групп ненависти больше, чем в любом другом штате. Более того, омега, символ, нарисованный умирающим священником, увязывается с крайне правой экстремистской группировкой из Тампы. Они называют себя «Орден Омега». Они, в частности, проповедуют, что насилие – пригодное средство и оправдано их целями. Своего рода джихадистское кредо. Люди с навыками Салазара – вольнонаемные. Эти группы не предлагают им присоединяться. Их нанимают в качестве инструкторов.

– И чему они учат?

– Ясно как божий день – убивать.

– Неужели им нужны дополнительные занятия?

– Нет, Шон. Им нужны люди, которые могут обучить искусству бесследного убийства.

– Бесследного?

– Они называют это «непыльной чисткой».

– Как он сделал со Спеллингом и отцом Каллаханом. Теперь нужно добавить еще одного.

– Кого?

– Охранника УИН, назначенного стеречь Спеллинга. Люди из офиса шерифа округа Вэлуш нашли его тело в пригороде. Преступник застрелил его в упор. Изобразил самоубийство. Не оставив следов, как ты сказала.

– Ты думаешь, это Салазар?

– Он или кто-то, связанный с ним и с Руссо. Этот человек исключительно точен, расчетлив и очень быстр. За пару часов он убил трех человек, кто мог связать Руссо с убийством одиннадцатилетней давности. Я знаю, что Руссо послал Салазара, чтобы тот запугал и избил Барби Бекман.

– Откуда ты знаешь?

– Она в «Джексон Мемориал», несколькими этажами ниже палаты Руссо.

– Я так понимаю, ты навестил обоих.

О’Брайен промолчал.

– Шон, нам известно, что Руссо использует свой клуб в качестве прикрытия для наркотиков. Эти люди настолько глубоко сидят в картеле, что у них десятки подставных компаний. Они дружат кое с кем из мафиозных семей Майами и дотягиваются до их близких родственников из Нью-Йорка и Чикаго. Одна из придурей Руссо в том, что он любит побарахтаться среди моделей, в мире музыки и кино. Клуб «Оз» обеспечивает ему подходящие условия. Салазар – один из десятка профи, что у него есть. Ты не потянешь на армию из одного человека. Это самоубийство.

– Время Чарли Уильямса на исходе. У меня нет выбора.

– Ты готов напасть… позвони мне, о’кей? Пока, Шон.

В окно такси О’Брайен увидел скоростной моторный катер, скользящий по стеклянной поверхности залива Бискейн. О’Брайен набрал Рона Гамильтона.

– Тебе может позвонить Руссо и отказаться от всех обвинений.

– И почему он откажется?

– Потому что знает: это в его интересах. Но он наверняка не позвонит, пока я не решу вопрос с Карлосом Салазаром.

– Где Салазар?

– Я начну с тренажерного зала на Шестой улице, потом поеду в биллиардный зал «Стикс» в Маленькой Гаване. Если в этих местах его нет, может, кто-то подскажет, где его искать.

– И что ты собираешься делать? Шон, Христа ради, ты даже не можешь его арестовать. У тебя есть доказательства его связи с убийствами Спеллинга, священника или охранника?

– Пока нет. Но он едва не убил Барби. Ты сможешь задержать его за это.