Двадцать четвертая буква

– Кроме того, не уверен, но считаю, что Руссо связан со спортзалом в Саут-Бич, который называется «Зал на Шестой улице». В заднем помещении, за большим американским флагом на стене, они организуют бои без перчаток. Смертельные поединки в духе гладиаторов. Они продают записи поединков на черном рынке. Рулит всем один из Стероидов, здоровенный рыжий парень. Его зовут Майк Киллен. По желанию добавляет в речь ирландский акцент. Спорю, если проверить этого парня, за ним потянется длинный хвост. Если тебе удастся выяснить дату очередного боя, хороший рейд положит им конец.

– А как ты об этом узнал?

– Я побил Салазара на ринге.

– Что? Ты убил Салазара?

– Нет. Я думаю, его убили после того, как швырнули меня в кучу мусора в переулке. Руссо и Конти после смерти Салазара отозвали все дутые обвинения против меня. Салазар, как наемный убийца Руссо, был последним живым звеном, которое связывало Руссо с убийством Александрии Коул.

О’Брайен услышал сигнал входящего вызова. Он взглянул на экран и сказал:

– Лорин, это Дэн Грант. Я лучше отвечу.

Он нажал кнопку.

– Шон, ситуация ухудшается, – сказал Грант.

– В смысле?

– Нашли Аниту Джонсон, жену Лайла Джонсона, – она убита.

81

Детектив Грант встретил О’Брайена на месте преступления. Подъездную дорожку и передний двор Джонсонов сплошь покрывали машины полиции и «Скорой». Рядом с домом стояла машина медэксперта округа Вэлуш.

Медэксперт вышел из дома в тот самый момент, когда Грант и О’Брайен подошли к крыльцу. На эксперте были темно-зеленые подтяжки, благодаря которым брюки, казалось, поддерживают брюшко. Очки без оправы. Седые волосы и бородка. Эксперт распустил галстук и сказал:

– Она умерла быстро.

– Что произошло? – спросил Грант.

– Надеюсь, господа, на этот вопрос ответите вы. Я могу только сказать, как она умерла. Сломанная шея. Кем бы ни был убийца, он чертовски хорошо знал, что делает. Полагаю, это мужчина, поскольку тут требуется сила. Шея человека – не шея цыпленка.

– Как вы оцениваете время смерти? – спросил О’Брайен.

– Несколько часов, максимум. Некоторое покраснение шеи и подкожное кровоизлияние вокруг глаз. Она умерла в спальне ребенка.

– Поговорим попозже, док, – сказал Грант и повел О’Брайена в дом. Внутри бродили человек пять криминалистов и помощников шерифа в форме. В открытой двери в конце коридора мелькали вспышки камеры. Мужчины вошли в комнату, когда полицейский фотограф делал последний снимок тела.

Анита Джонсон лежала на спине, прижав руки к груди. Ее глаза были открыты.

Детектив, сидевший на корточках у тела, поднялся и принялся что-то вводить в маленький ноутбук. Судя по всему, ему недолго осталось до пенсии. Седые волосы следовало подстричь еще две недели назад. Взгляд выражал решимость и пессимизм – лежащее на полу тело свидетельствовало о том, до чего докатился род людской. Он подошел к Гранту и О’Брайену, тихо присвистнул сквозь поджатые губы и произнес:

– Еще одна молодая женщина. Мать. Безумно жаль.

Дэн познакомил мужчин и сказал:

– Ральф, что думаешь?

– Нет явных признаков изнасилования. Нет признаков взлома. Соседка услышала крики и плач ребенка. Пошла посмотреть и увидела открытую дверь. Нашла тело и малыша в кроватке. Ребенок выплакал все глаза.

– Так он видел смерть матери? – спросил Грант.

– Похоже на то. Соседка позаботится о нем, пока не приедут социальные службы.

– Кто-то что-то видел? Незнакомцев? Доставку?

– Я расспросил соседку. Она ни черта не видела и не слышала, пока ребенок не начал заливаться. Здесь вообще мало что происходит. Может, мы получим отпечатки, но я сомневаюсь.

О’Брайен, отключившись от гудения детектива, оглядел комнату. На полу, у кроватки ребенка, лежал клочок бумаги размером с почтовую марку. О’Брайен поднял его при помощи зажима от своей ручки.

– Что-то нашел? – спросил Грант.

– Не знаю. Похоже на кусочек конверта. На нем верхняя часть какой-то изогнутой буквы. Вероятно, «S». Возможно, она вскрыла конверт, прочитала письмо, пошла успокоить ребенка, и тут на нее напали.

Он протянул клочок Гранту, который опустил бумажку в специальный пакет. О’Брайен присел на корточки рядом с телом. Он разглядывал положение тела. Угол, под которым повернута голова. Руки. Он молчал не меньше минуты.

– Шон, – позвал Грант, – приехали парни с мешком для трупов.

О’Брайен не отвечал.

– Пойдем, Шон, это место уже вычищено. Сфотографировано. Изучено криминалистами.

– Есть пинцет? – спросил О’Брайен.

– Пинцет?

Грант обернулся к криминалисту, стоящему у двери.

– Эй, Джимми, – сказал он, – дай мне какой-нибудь пинцет из твоего набора.

Криминалист залез в коробку размером с два средних ящичка для рыболовных снастей и протянул Гранту длинный пинцет. Грант передал его О’Брайену.

Мужчины смотрели, как О’Брайен что-то вытягивает из-под кольца на левой руке Аниты Джонсон. О’Брайен осторожно поднял пинцет. В его зубцах повисло еле заметное темное волокно.

– Что ты нашел?

– Похоже на шерстинку. Вряд ли она флоридским летом носила шерсть. Не подходит по цвету к ковру. Возможно, окрашена в черный цвет. Дай мне пакет.

О’Брайен опустил шерстинку в пакет, встал и сказал: