Двадцать лет спустя

– Да. На нашем этаже было, наверное, сто человек, и мы все оказались в коридоре и на лестнице в одно время. Не было главных, и все было сумбурно. Было много криков растерянности и ложной информации, как вы можете представить. Теперь, через двадцать лет, мне трудно различить, что я знал в те мгновения, а что узнал потом. Все это словно смешивается и формирует собственную реальность. Но совершенно точно в тот момент никто из нас не знал, что в здание врезался самолет. Мы думали, что это просто какой-то взрыв. Новость о том, что в здание врезался самолет, начала распространяться только после того, как люди стали звонить домой. В том хаосе никто не знал, чему верить или кого слушать относительно стратегии того, как выбираться из здания. Как только народ начал организованно спускаться по лестнице, это было как вакуум и почти все последовали. Мы прошли двадцать этажей или около того, когда наткнулись на затор. Долгое время почти не двигались. Всего шаг в минуту или около того. Потом мы услышали второй взрыв, позже я узнал, что это второй самолет врезался в южную башню. Когда это произошло, люди запаниковали. Пошли разговоры о том, что лестница под нами заблокирована, и некоторые отделились. Кто-то пошел обратно наверх, кто-то – к другой лестнице с другой стороны здания.

– Что сделали вы?

– Я остался. Я не ушел с первой лестницы. Постепенно бутылочное горлышко рассосалось, и мы снова пошли.

– Сколько времени вы выбирались?

Манчестер покачал головой.

– Не уверен. Не помню, чтобы смотрел на часы тем утром, но полагаю, от сорока минут до часа. Знаю, что десяти часов еще не было. И задокументировано, что первый самолет врезался в восемь сорок шесть. Выйдя на улицу, я осмотрел апокалиптический вид и пошел прочь от центра. Метро не работало, поэтому я пошел пешком. Я дошел до парка Вашингтон-сквер, когда рухнула южная башня.

– Значит, после первого удара вы больше никогда не видели Викторию Форд?

– Я видел лица. Я разговаривал с людьми, но не помню, что мы обсуждали или кто они были. После того, как я проверил своих коллег, я едва помню их присутствие. Виктория могла идти на одного или двух человек впереди меня, но я не помню. Помню только, как люди бредут вниз по лестнице.

– Когда вы узнали про Викторию?

– Не сразу. Моя адвокатская практика пропала: все клиенты, все дела, все компьютеры. Я не слышал о Виктории Форд несколько недель. Столько времени понадобилось, чтобы спасти практику. Но Виктория была новой клиенткой. Я не начал процесс ее защиты. Она не заплатила мне гонорар. Меня ждали более срочные клиенты и подготовка к судебным заседаниям, как только осела пыль одиннадцатого сентября. Прошло какое-то время, прежде чем я услышал, что Виктория погибла.

Эйвери кивнула:

– Хорошо, я не хочу занимать слишком много вашего времени. Большое спасибо, что рассказали, я уверена, тяжелые воспоминания.

– Конечно.

– Вы не возражаете, если я позвоню вам в другое время, может попозже летом, если запущу эту историю и начну официальные интервью? К тому времени у меня будет возможность посмотреть на все улики против Виктории, и я с удовольствием послушала бы ваше мнение о них и какую защиту вы могли бы построить, будь у вас такая возможность.

– С удовольствием.

Через несколько мгновений Эйвери была на улице. Она посмотрела в сторону, где когда-то стояли башни-близнецы. Она никак не могла избавиться от мысли, которая продолжала всплывать в голове. Роман Манчестер и все остальные из его офиса пошли к лестнице и спустились вниз. Виктория Форд поднялась наверх. Если бы она просто последовала за толпой, сложилось бы все по-другому?

Глава 29

Манхэттен, Нью-Йорк

пятница 2 июля 2021 г.

В список контактов, который составила Эмма, входила и лучшая подруга Виктории, Натали Рэтклифф. Эйвери не обратила внимание на имя, пока не вернулась в свой номер, а потом прочитала дважды. Натали Рэтклифф была одной из самых популярных авторов в стране. Ее книги продавались в каждом книжном магазине, аптеке и киоске в торговых центрах. По всему миру было продано больше ста миллионов экземпляров ее романов, поэтому связаться с ней было не так просто, как позвонить. Поиски Эйвери показали, что издатель Натали Рэдклифф – дочерняя структура «Эйч-Эй-Пи Медиа», так что она задействовала свои контакты, чтобы выйти на связь и назначить встречу.

Натали Рэтклифф жила в манхэттенской высотке, выходящей окнами на Центральный парк, в том самом комплексе зданий, которые составляли скандальные пентхаусы в «Ряду миллиардеров»[2], где выросла Эйвери. Когда-то медик в отделении неотложной помощи, работавшая двенадцатичасовыми сменами, сегодня Натали Рэтклифф далеко ушла от своих ночей в больнице. Теперь она писала романы – женские детективы, которые ругали критики, но поглощали обожающие поклонники. За пятнадцать лет женщина написала пятнадцать романов, и каждый стал бестселлером. Лучшая подруга Виктории Форд и соседка по комнате в колледже, Натали Рэтклифф находилась в первых строчках списка людей, с которыми Эйвери было интересно пообщаться.