Двадцать один день (СИ)

- Помню. Заброшенный дом, ночёвку, Паука, – бормотал Кагами всё, что пришло на ум. – Мы дрались, кажется… Пожар помню, – оживился он, отняв руку от лица и жадно уставившись в лицо детектива. – Куроко. Где Куроко? Я видел, как стена обрушилась и… – Он замолчал, увидев, что Аомине отвёл взгляд и опустился на край больничной койки, проведя рукой по волосам, как будто готовился к серьёзному разговору.

Не надо было быть гением, чтобы прочитать реакцию Аомине верно. Кагами откинулся на подушки и прикрыл глаза. Перед мысленным взором рушились полыхающие стены заброшенного дома. Дома, внутри которого оставался подопечный. И теперь сомнений не было, что спасти его не удалось. Кагами стиснул зубы и сжал кулаки, не обращая внимания на острый росчерк боли, пронзивший плечо. Хорош спасатель. Хорош пожарный. Даже не смог вытащить тощего подопечного из горящего дома. Не защитил и не помог. Не спас. Мало того, собственными же руками затащил Куроко в болото. И оставил погибать. Может, если бы он не заварил всей этой каши, Куроко остался бы жив? В дурке, на транквилизаторах, но жив.

- Кагами, – хрипловатый голос Аомине разорвал тишину, и Кагами вздрогнул, позабыв, что в палате он был не один. – Имаёши взял Паука. – Детектив помолчал, ожидая эффекта, но не дождавшись, продолжил: – Нужно прижать его к стенке, чтобы он сдал всю их банду. А кроме тебя зацепок не так много. Есть улики, но они косвенные. Его отмажут, если ты не дашь показания. Слышишь?

- Мне плевать, – проговорил Кагами, вдруг осознав, что ему и в самом деле было наплевать, ведь подопечного это всё равно не вернёт. Даже если Имаёши засадит за решётку всех участников этого грёбаного траста пожизненно.

- Слушай, друг, ну это как-то не по-человечески, – пробубнил Аомине. – Я всё понимаю, правда. Но есть же ещё такие вещи, как гражданский долг. И общечеловеческий. Ты же спасатель, в конце-то концов. Преступник должен сидеть в тюрьме, – безапелляционно закончил он.

- Положим, должен, – не стал спорить Кагами. – Причём тут я? – глухо проговорил он, прислушиваясь к поднимавшемуся внутри праведному гневу на самого себя и собственное малодушие. – Твой Имаёши – полицейский. Вот пусть этим и занимается.

- Имаёши хочет сделать очную ставку, – снова заговорил Аомине, усевшись на кровати поудобнее. – В курсе, что это такое? – Кагами кивнул. – Если Паука хорошенько припугнуть, он сдаст всю лавочку вместе с большими боссами. Только делать это надо быстро, пока они не успели замести следы. Я знаю, парнишку это всё равно не вернёт, но хотя бы мы сможем быть уверены, что они не причинят ещё больше вреда. Другим. Тому же Акаши.

Кагами приоткрыл один глаз и смерил детектива долгим взглядом. Аомине верил в то, что говорил. Тайге даже стало стыдно, что в какой-то момент он подозревал его в предательстве. И дело даже не в том, что сказал Паук, прежде чем они сцепились. Просто не мог этот человек врать и изворачиваться, а потом толкнуть такую яростную речь про справедливость. Расценив приоткрытые глаза и изучающий взгляд, как хороший знак, Аомине приободрился:

- Разве тебе не хочется отомстить? – Он заглянул Кагами в глаза.

Конечно, отомстить хотелось. Да так, что зудели ладони. Как бы Тайга ни презирал концепцию мщения, сейчас он легко представил жилистую шею Паука в своих руках и чётко ощутил, как сжимает пальцы всё сильнее, как тот делает последний судорожный вздох и жалобно хрипит, как теряет осознанность его уже совсем не издевательский взгляд. И тут же тряхнул головой, отгоняя наваждение, и суетливо уселся повыше.

- Что я должен делать? – спросил он сухо.

- Вот это другое дело, – обрадовался Аомине, расплывшись в улыбке. – Я сейчас поговорю с врачом. Если он позволит, отвезу тебя в участок. И по дороге расскажу все последние новости.

Детектив исчез за дверью, а Тайга откинулся на подушки, мечтая снова провалиться в забытье, но сознание оставалось раздражающе ясным, а боль локализовалась в плече, и Кагами подумал, что если ему дадут обезболивающее, то он сможет поехать в полицию и дать показания. И даже, возможно, удержится от того, чтобы порвать этого мерзавца в клочки. А ещё Тайга подумал, что больше, чем посадить Паука, он хочет только вычислить и наказать предателя. Вот только как это сделать? «Он очень хитрый, а ещё скользкий. Он совсем не тот, кем хочет казаться», – прозвучал в голове издевательский голос Паука. Кагами нахмурился.

Аомине вернулся через пару минут вместе с врачом, они спорили, видимо, всю дорогу и не перестали даже у постели Кагами.

- Я категорически против, – отчеканил врач. – Прошли всего сутки.

- Сутки и двенадцать часов, – возразил Аомине.

- Это ножевое ранение! Плюс отравление угарным газом.

- Но никакие органы не задеты, – парировал Аомине, старательно пытаясь выдержать вежливый тон. – И потом, на нём всё заживает как на собаке, я его знаю…

- Твою мать, Аомине! – рыкнул Тайга.

- Ладно, не суть, – почесал затылок тот. – Вы не понимаете: есть шанс раскрыть целую преступную организацию. Это важно! Нельзя терять ни минуты…