Двадцать одна ночь. Эль Камино

А главное, с уходом Габриэля она потеряла смысл жизни. Она смотрела на людей вокруг и видела, что многие горел какой-то идеей, даже ее начальник Альберто. Помимо мечты о сексе с тремя женщинами, он соревновался за количество посетителей с соседней забегаловкой и был очень увлечён тем, чтобы победить в конкурентной борьбе. Габриэль же страстно хотел выбиться в люди, заниматься боксом и грезил о встрече с руситой (Инма понадеялась, что это больше не актуально в свете его новой любви). Малика была вообще существом с другой планеты, сбежав от сытой жизни в родительском доме и жениха, чтобы корпеть над унылыми книгами, половину слов из которых Инма не понимала. Малика хотела учиться, Господи, ненормальная какая-то! Только у Инмы не было смысла жизни без Габриэля.

С этими невеселыми мыслями, направляясь из зала ресторана в сторону кухни, она поманила Альберто за собой, и они занялись азартным сексом в подсобке, заваленной всякой всячиной, шатая высокие стеллажи и стуча полками, на которых лежали продукты. В итоге какая-то коробка с упаковкой все же упала на голову Альберто. Не насытившись подсобкой и по-прежнему ощущая чёрную пустоту в душе, Инма притащила Альберто, женатого человека, к себе домой, почти пинком выставив Малику на лестничную клетку и кувыркалась с ним на матрасе пока тот не запросился домой к семье.

Инма проводила Альберто до двери и нашла под ней испуганную мусульманку, которая закрывала уши руками. Видимо, сегодня Инма была чересчур громкой. К сожалению, будучи с Альберто, она больше кричала от одиночества и тоски, чем от удовольствия, но зато она могла, наконец, могла дать выход своим чувствам и сделать Альберто приятное одновременно.

– Ладно, пошли домой, – сказала Инма миролюбиво. Малика послушно зашла, будучи в шоке от недавно происходящего за дверью. Видимо, все же. они с Альберто немного перестарались.

На Инму с новой силой навалилась невероятная тоска. Она опустилась на свой матрас и долго смотрела немигающим взглядом в потолок, пока Малика не заговорила с ней.

– Это же не твой жених, правда? – сказала она напряжённо

– Нет. И таких как он у меня было много, – Инма пожала плечами – гораздо больше, чем ты можешь себе представить.

– Ты не боишься, – тут Малика почти зашептала – Божьего гнева?

– Нет, мы кубинцы не верим в это. Мы больше верим, что дух нашей мертвой прабабки восстанет и скажет, что мы слишком мало развлекались. Чтобы мертвая прабабка так не сделала, мы приносим ей небольшие жертвы, например, кладём на могилу бутылочку рома, – Инма хохотнула представив округлившиеся глаза мусульманки в темноте, – тебе бы тоже неплохо развлечься, а то вдруг не понравишься своему Абдулле в постели.

Она, правда, понятия не имела, как зовут жениха Малики.

Малика резко приподнялась на матрасе. Ее гнев прямо прожег Инму насквозь.

– Если я буду развлекаться как ты, ни один приличный Абдулла даже не посмотрит в мою сторону.

Инма не ожидала такого отпора от Малики, та ей казалась слишком покорной и зажатой. Хотя вряд ли она решилась бы съедать из дома будучи забитой скромницей.

– Многие в нашем мире погрязли в грехе, как в навозе, и не могут из него выплыть, – продолжила Малика с напряжением в голосе,– поэтому вы, люди, и теряете себя, поэтому у вас нет ничего, чтобы заменило вам плотские утехи, но быстрый секс – это как шоколадка. Ты съел ее и хочешь ещё, а потом ещё и ещё, пока ты не опомнился в семьдесят лет с диабетом и лишним весом, и единственное, что ты можешь вспомнить – это постоянная жажда… сладкого…

Она возмущённо размахивала руками. «Она говорит как юрист», – восхищённо подумала Инма, но сдаваться не собиралась.

– Так говорят все невостребованные девственницы, – огрызнулась она. – посмотрим как твоя шоколадка утолит голод Абдуллы, не слишком ли она мала, удовлетворить его аппетиты. А то, знаешь ли, некоторый шоколад ещё и горчит..

Она резко погасила ночную лампу, стоящую в изголовье ее матраса, и отвернулась к стене.

***