Двадцать световых лет до Страны снегов

Мы просто подождем… пока один из конвертов всплывет из урны сам собой. Тогда Панчен-лама откроет его и во всеуслышание прочтет имя преемника Далай-ламы — для тех, кто участвует в церемонии во дворе храма, и тех, кто следит за ней по телеканалам. Кого волнует, что ожидание может продлиться часы? Если зрителям надоест, они вольны впасть в урсидормизиновую спячку.

Так что мы ждем.

Мы ждем… и наконец маленький синий конверт выплывает из узкого горла золотой вазы. Монах быстро хватает конверт, чтобы не уплыл, и отдает его Панчен-ламе.

Лхундруб Гелек вздрагивает, потому что за прошедшие пятьдесят с чем-то минут он слегка задремал. Он вскрывает конверт, вытаскивает листок с именем, читает… и отдает его настоятельнице Еше Яргаг. Взволнованные помощницы вцепились в нее и держат на месте, чтобы мать-настоятельница спокойно прочла имя вслух.

Всем уже всё понятно из того, что Панчен-лама передал свою миссию ей. Прежде чем Еше Яргаг успевает назвать имя, многие из присутствующих начинают хлопать себя по плечам. У меня текут слезы. Люди во дворе храма приходят в движение, кто-то всплывает вверх, кто-то опускается ниже — пространственный танец в невесомости, хоровод в мою честь.

Время в пути: 95 лет

Компьютерные дневники Далай-ламы поневоле, возраст 20 лет

Панчен-лама и другие важные чины в монастырской иерархии «Юцанга» вместе со светскими властями «Амдо» и «Кхама» записали моих родителей в корабельную аристократию.

Такие же почести, разве что чуть меньше, оказали родителям Чжецуна Тримона и ему самому. Чжецун выразил желание служить колонистам как бодхисатва, метеоролог и пилот спускаемого аппарата. Его религиозное и инженерное обучение проходит параллельно, и он делит свое время между техническим отсеком «Кхам» и монастырями «Юцанга».

Что до меня, я провожу по месяцу в каждом из наших трех отсеков по очереди. Люди в основном довольны таким порядком. Моя главная цель — править (я предпочитаю термин «осуществлять руководство») таким образом, чтобы свести к минимуму неизбежные конфликты и способствовать всеобщей гармонии.

Время в пути: 99 лет

Компьютерные дневники Далай-ламы поневоле, возраст 24 года

Я провела уже почти пять лет в своей якобы священной должности. До нашего прибытия на Гуге осталось всего семь земных лет. Размышляя об этом, я вызвала к себе советника Трунгпа.

— Какие будут распоряжения, ваше святейшество?

— Мы проведем ритуал создания мандалы из песка, посвященной окончанию пути. Мандала будет символом нашего сплоченного Сообщества и нашей великой Надежды, — я выделила большие буквы интонацией, — которые побудили нас совершить это путешествие. Нужно объявить, что любой человек на борту «Калачакры» может представить свой эскиз на конкурс.

Советник Ти хмурится.

— Представить эскиз?

— Ваш новый слуховой аппарат прекрасно работает.

— На конкурс?

— Любой человек на «Калачакре» может представить свой эскиз.

— Но…

— Монахи «Юцанга», которые будут воплощать мандалу, выступят судьями в анонимном конкурсе и определят финалистов. Я выберу художника-победителя.

Советник Ти отводит глаза.

— Идея конкурса противоречит одной из заявленных вами идей, идее сплоченного Сообщества.

— Вы против моего замысла в целом?

Он не дает прямого ответа:

— Назначьте уважаемого художника из числа Желтых шапок, пусть сделает эскиз мандалы. Вы избежите бюрократического процесса судейства и снизите недовольство публики.

— Послушайте, Недди, конкурс развлечет людей. После столетия взаперти в этой запущенной в вакуум консервной банке мы все заслужили немного развлечься.

Недди хотел бы спорить. Но что он может сказать мне, Далай-ламе, такого, что не прозвучало бы как гимн эгоизму? (Да простит меня предок Ченрезиг, но я наслаждаюсь конфузом советника.) Что поделать, часть моей личности воспитана в духе западной цивилизации, и мне приходится скрывать ее от своих подданных — ненавижу это слово! — которые признают лишь восточный путь покорности и фатализма. Какой мужчина в возрасте и статусе советника Трунгпа был бы рад получать указания от женщины двадцати четырех лет?

Наконец он мягко говорит:

— Я этим займусь, ваше святейшество.

— Я сама могу этим заняться, но мне хотелось знать ваше мнение.

Он кивает с понимающим видом, мол, ему известно, как мало значит его мнение, и почтительно делает шаг назад.

— Не уходите. Мне нужен еще ваш совет.

— Так же, как вам было нужно мое мнение?

Я беру его под руку и веду в уголок, где мы можем сесть и поговорить неофициально. Хорошо, что искусственная гравитация теперь работает стабильнее. Недди выглядит старым, уставшим и настороженным. И хотя он пока не знает — для настороженности у него есть причины.

— Я хочу родить ребенка, — говорю я.

— Советую вам этого не делать, ваше святейшество, — быстро откликается он.

— Я прошу совета не в этом вопросе. Помогите мне выбрать отца ребенка.

Недди краснеет.