Дважды в одну реку

Набрав жену и сквозь зубы быстро извинившись, он пообещал привезти сына через полчаса. Не стал слушать крики и упреки, дал отбой. Надо будет поговорить с Аллой и договориться, чтобы Матвей оставался у них хотя бы раз в две недели на выходные.

Когда двое женятся, они редко думают о том, как им придется в будущем делить детей и диваны. Каждый надеется на лучшее, но большинство разбивает семейные лодки при первом же шторме. Наверное, все-таки неплохо оговаривать все это на берегу, подписывать договоры, хотя это и кажется оскорблением светлых чувств. Ведь ступая на порог загса, каждый уверен: у него все будет непременно по-другому.

Вздохнув, Митя решил идти домой пешком. Ему нравилась прохлада, неожиданно захотелось насладиться прогулкой и привести в порядок мысли. Митя так увлекся рассуждениями, что не заметил, как дошел до дома. На мгновение остановился и поднял глаза на окна родной квартиры – там горел свет. Мать ждет, переживает. Мысли снова вернулись к Регине. А стал бы он с ней подписывать такой договор? Делить детей и диваны на пороге загса? Митя усмехнулся и потянул на себя дверь подъезда. Ответ был очевиден.

По дороге к матери Матвей болтал без умолку. О новом папе – очень правильном, заставлявшем есть салаты и играть в шахматы. Митя неожиданно вступился за незнакомого мужчину. В конце концов, что плохого в салате и шахматах? Почувствовав, что в лице отца он не получит союзника, Мотя переключился на другую тему. По секрету сообщил папе, что, возможно, у отца Тима есть другая. От неожиданности Митя ударил по тормозам. Обругал себя на чем свет стоит и снова плавно тронулся с места – хорошо, что вечерняя улица была пустынна и от его эмоций никто не пострадал. Стараясь сдерживать жгучее любопытство, он равнодушно поинтересовался, почему Тим так решил. Матвей тут же с готовностью объяснил, что отцу Тима какая-то тетка свои голые фотки шлет. Он один раз забыл телефон на столе, а та как раз сообщение прислала, Тим и увидел.

Митя вздохнул, борясь с противоположными эмоциями. В глубине души он был рад, что брак Регины вовсе не был таким идеальным, как изначально казалось. Да, возможно, он подлец и сволочь, что радуется тому, что в ее жизни не все гладко. Но ведь это дает ему какую-то надежду, что возможно… Если возможно… Митя тряхнул головой и строго одернул себя – ему надо быть внимательнее с телефоном. Не кидать где ни попадя. Нет, ему никто не шлет фото обнаженной натуры, но дети видят и слышат гораздо больше, чем мы подозреваем.

Митя коротко кивнул Алле и, безропотно пообещав, что больше подобное не повторится, предупредил ее, что на выходные заберет сына к себе. Та открыла рот, чтобы возразить, но Митя буквально пригвоздил ее взглядом. Алла неожиданно уступила. Лишь молча кивнула и попросила сына не шуметь – Валера уже спит.

Потрепав Мотю на прощание по голове, Митя кивнул Алле и пешком спустился. Выйдя на улицу, снова попал в холодные объятия ночного воздуха. Отогнав машину домой, он понял, что спать не сможет. Пока не найдет Регину. И пока не обдумает то, что услышал от сына.

По всему выходило, что у Сергея был мотив избавиться от Регины. Любовница – почему бы и нет? Впрочем, столько мужчин изменяет женам, но сколько их убивает? Единицы. И, как правило, вовсе не из-за любовниц. Если не брать маргинальные элементы, то убийства обычно лежат либо в плоскости эмоций, то есть совершаются в состоянии аффекта, либо же из-за денег.

Убить жену в приступе ярости и избавиться от тела Сергей вряд ли бы смог. Квартиру обыскали, его машину тоже. Нигде нет следов крови. Впрочем, он мог убить ее где-нибудь в лесу – это не нужно сбрасывать со счетов. А любовница наверняка обеспечила бы ему алиби.

Что делать с этой идеей, он еще не знал, надо обдумать. Но прежде чем он начнет копать под Сергея, ему нужно отсмотреть эти чертовы видеозаписи. Еще тогда, в шестнадцать лет, он четко уяснил одно – доводи все дела до конца и получай ответы на все вопросы, иначе ты потом горько пожалеешь. Митя прибавил шаг. Впервые за долгое время он ощутил, что ему есть ради чего жить на свете.

* * *

Регина не заметила, как уснула. Едва голова коснулась подушки, как она моментально отключилась – давно с ней такого не было. Давал ли о себе знать стресс или целый день на свежем воздухе, Регина не знала. Но ей показалось, что в момент, когда она рухнула на кровать, она умерла.

Проснулась от громких криков. Кричала Алиса.

– Помогите, помогите, я тону!

Плохо соображая, что делает, ведомая древним материнским чувством, который в момент отключает инстинкт самосохранения и разум, Регина рванула к двери, распахнула ее и, выбежав на улицу, кинулась к реке – крики Алисы доносились именно оттуда.

Но не успела она пробежать и пары метров, как очутилась на земле. Что-то тяжелое, темное, злое придавило ее. Она почувствовала возле лица смрадное дыхание, заорала на пределе возможностей и еще через мгновение ощутила, как на ее горле сомкнулись клыки.

Регина завизжала. Ей показалось, что собака прокусила ей шею.

– Фу! Свои, ко мне!