Дважды в одну реку

Как ни странно, ему помогала Регина. Между ними установилось временное перемирие. Оба чувствовали себя актерами странного театра, где вынуждены играть пьесу о тихой семейной жизни, в то время как за кулисами исполнители главных ролей обоюдной симпатии не испытывают. Впрочем, так ли это?

Не зная истории Андрея, в другой жизни она вполне могла бы обратить на него внимание. Симпатичный, хозяйственный, немногословный, образованный. Он объяснял это тем, что в тюрьме много читал. Регина старалась об этом не думать, давая самой себе взвешенные объяснения, что это у нее просто развивается стокгольмский синдром. И Андрей может сколько угодно интриговать ее и интересничать, рисуя ее портрет, который она до сих пор ни разу не видела. Она не может поддаваться на это. Он совратитель малолетней. Поведи он себя тогда как ответственный взрослый, не свяжись с Миленой, трагедии можно было бы избежать.

Впрочем, был в ее голове и другой голос, настойчиво твердивший: что изменила бы пара месяцев в их отношениях? Относились бы с осуждением к ним люди, если бы они встретились, когда Милене исполнилось восемнадцать, а Андрею тридцать? А если бы ей было двадцать восемь, а ему сорок, хоть кто-нибудь обратил бы на это внимание? Да, он поступил как сволочь, поддавшись желанию и воспользовавшись слабостью девочки, но он заплатил за это цену – спас Милену от тюрьмы, тем самым практически поставив крест на своей жизни и жизни дочери?

Голоса в голове становились все более настойчивыми, Регина не могла прийти с ними к согласию. Поэтому она сконцентрировалась на Алисе, отношения с которой начали неожиданно налаживаться. Вначале вместе с бабушкой они шили одежки куклам Алисы. Регине было страшно взяться за иглу, но выяснилось, что с ее терпением, твердой рукой и врожденным вкусом у нее получаются вполне неплохие одежки. Алиса, по крайней мере, была в восторге. И чего уж тут скрывать, Регина и сама ими гордилась. Так незаметно они отшили куклам осенний, зимний, весенний и даже летний гардероб. Дали им имена, установили иерархию и каждый день играли в различные игры. То устраивали им дни рождения, то ходили с ними в магазины, то на пляж, а иногда даже в ночные клубы и дискотеки. Неожиданно Регина сама начала получать удовольствие от этих игр и ждала их с нетерпением.

Алиска постепенно смягчилась по отношению к Регине.

Прибегала к ней в дом с утра пораньше, тарабанила в дверь, отгоняла страшного зверя Шайтана, который по-прежнему ночевал на ее крыльце. Пожалуй, он единственный напоминал о том, что на самом деле происходит. Все остальное было некой иллюзорностью, туманом, игрой.

Алиса радостно врывалась в домик Регины, который все больше становился похож на реальный дом. Андрей неожиданно вознамерился его обновить. И предложил Регине поучаствовать в выборе красок и обоев. Она увлеклась и буквально за несколько дней им удалось смастерить что-то приличное.

Алиса прибегала утром, запрыгивала на кровать Регины, некоторое время бесилась там с ней, а потом тянула играть. Вместе с ней в дом врывались осенний туман, влага, последнее пение птиц и увядание жизни. Иногда на Регину накатывали страх и безысходность. Она не могла толком объяснить их природу. Это не был страх перед Андреем, она была уверена – он ее не убьет. Он просто чего-то ждет, но отказывается сообщать, чего именно.

Было нечто другое, что приводило ее в отчаяние. Необратимость. Которая подступала все ближе. Покрывая влагой зеленую траву, отбирая у нее сочный цвет, высасывая жизнь по капле. Регина стала бояться проснуться однажды утром и понять, что ее полностью поглотили эта странная серость и безысходность. Что наступил момент в жизни, когда больше невозможно бороться. Нужно просто принять, войти в русло реки, поддаться течению и постараться жить дальше. Только вот непонятно как.

Она чувствовала острую тоску по сыну. Про Сергея даже не вспоминала. Словно и не было его в ее жизни. Для нее муж стал чем-то вроде неудачного рисунка, карандашного наброска. Проведешь ластиком и следа не останется.

Вначале она не представляла, как жить без телефона. Каждый раз руки тянулись в карман, чтобы поделиться с невидимыми тысячами людей, которых она так щедро впустила в свою жизнь, мыслями, секретами, впечатлениями и страхами. Но постепенно это желание стало сходить на нет. Она чувствовала себя наркоманом, который избавляется от зависимости, и искренне начала недоумевать – как она могла добровольно открыть двери своего дома незнакомцам? Пустить их топтаться грязными сапогами по белым коврам? Доверить им свою жизнь и жизни детей? Зачем? Ради чего? Ради денег? Или, возможно, ради тщеславия? Ради возможности доказать реальным Мите и Екатерина Антоновне, что она не пустое место? Глупое и детское желание.

Она вдруг стала вспоминать работу в больнице, где у нее был чудесный коллектив. Девочки только-только из училища, как и сама Регина. А те, кто им годился в матери, принялись их опекать.