Дважды войти в одну реку

— Подтверждаю, — ответила Марта. — Предлагаю не отвлекаться. Положите руки на стол. Мизинцем левой руки коснитесь правого мизинца вашего соседа, а мизинцем правой руки — мизинца соседа справа. Вот так… Теперь сосредоточьтесь… Чей дух будем вызывать?

— А бывают души у неодушевленных предметов? — спросил Зубрицкий. — Я только хотел спросить, может ли быть душа у водки?

— Конечно, может! — убежденно сказал Лёвин. — Стал бы я ее пить!

— Интересно, а бывают души у негодяев? — продолжил расспросы старина Гарри.

— А вот мы сейчас это увидим, стоит только вызвать души некоторых прославленных политиков…

— Для этого совершенно не обязательно кого-то вызывать, достаточно на себя оборотиться…

— Я полагаю, что у негодяев и всяких там извергов души должны быть такие, знаете, основательные, дубленые, грубые, крепкие, как ботинки фабрики "Скороход", короче, что б сносу не было!

Марта хитро посмотрела на шутников.

— Скоро у вас пройдет желание скоморошничать…

— Марта, душечка, нам не терпится заняться столоверчением, — загалдели друзья. — А что, стол будет сам вертеться? Или вы там уже приладили портативный электромотор? Или столешницу надо подкручивать снизу коленями?

Понемногу друзья успокоились, и Марта взялась за дело. Для начала решили вызвать дух Ильича и попросить его дать оценку политической ситуации в стране.

Дух Ленина явился без промедления. Марта кладбищенским голосом задала вопрос. Дух немного подумал и с подъемом сказал:

"Верной дорогой идете, товарищи! Разрыв между доходами самых богатых и самых бедных в современной России превысил показатели 1913 года. Если и дальше всё будет продолжаться в том же духе, то предрекаю не сегодня-завтра социалистическую революцию, которую во всем мире ждет всё прогрессивное человечество! Точное время начала восстания будет сообщено товарищами Зиновьевым и Каменевым в газете Горького "Новая жизнь"…"

Прорицателя с трудом удалось опять загнать назад, в потусторонний мир.

Приятели передохнули, выпили по стопке и решили вызвать дух Сталина.

— Не многовато ли для одного вечера? Как бы чего не вышло… — забеспокоился Тит.

— Не бойся, — сказал Колосовский. — Может, хоть порядок наведет… Сейчас нашей стране нужна твердая рука, разболтались все без батьки-то, страха божьего нет…

К Герману прислушались, и Марта вызвала дух величайшего гения всех времен и народов.

Появившись, дух Сталина долго молчал. По комнате разлились ароматы обкуренной трубки и давно не мытого старческого тела. Было слышно, как Сталин кряхтит.

На просьбу материализоваться, Сталин ответил коротко: "Я уже давно среди вас".

Потом были Иван Грозный, Наполеон, Лев Толстой, Горький, Чехов, Набоков…

Каждому из них было предложено высказаться по поводу того, что у них наболело на душе.

Грозный возмущенно сопел, потом промолвил мечтательно: "Вот бы вас всех да нА кол!"

Дух Наполеона внятно произнес по-русски: "Я устал от вызовов, к тому же у меня голова чешется от мышьяка" и на предложение материализоваться ответил отказом, объяснив это тем, что и так Наполеонов на земле развелось до черта и больше, и с каждым годом число их прибывает: достаточно заглянуть в любую психиатрическую лечебницу.

Дух Толстого, потрясенно: "Меня еще помнят?!"

Дух Горького: "Ах, как же шустро он носился-то, этот черный демон бури, знали бы вы!"

Дух Набокова: "Всё сжечь. Вообще, всё, всё сжечь! Оставить только кинематограф и мои книги…"

Дух Чехова обратился к Рафу: "Зачем вы стали так сложно писать? Писать надо просто: о том, как Петр Семёнович женился на Марье Ивановне. Вот и всё… "

— А теперь вызовем дух Фиделя Кастро… — сказала Марта.

— Он что, умер?.. — спросил Тит.

— Нет еще, но чревовещать уже может.

Дух Кастро заговорил голосом Александра Анатольевича Ширвиндта.

— Как вас зовут, — развязно спросил он.

— Я Колосо… — степенно начал Герман, которому не терпелось пообщаться со знаменитым трибуном. Но тот его грубо оборвал:

— Молчать! Не вас спрашивают! Я обращаюсь к вашему соседу. Да-да, к вам, эй, вы, толстоносый, голубоглазый, с волосатыми ушами!

Бесцеремонное обращение команданте покоробило Шнейерсона. Он насупился и сказал с вызовом:

— Раф Шнейерсон, с вашего позволения!

— Раб Шнейерсон? Самый настоящий раб?! — Кастро, казалось, был поражен. — Вот это да! И много в России рабов?

— Навалом… Россия вообще, как сказал один поэт, страна господ, страна рабов… Но я не раб Шнейерсон, я — Раф Шнейерсон! Я русским языком сказал — Раф Шнейерсон!

— Только не надо делать из меня дурака! Что я, по-вашему, глухой, что ли? Граф Шнейерсон? Почему граф? С каких это пор инородцы в графья полезли? Вы ведь еврей? Так?..

— Так. То есть, почти. Я русский еврей. А это совсем другое… Русский еврей — это историческая данность. Знаете, бывают братья-славяне, братья-сербы, братья-болгары. А бывают братья…

— Братья-евреи? Не знаю. Не слыхал о таких…

— И не граф я, а Раф, сколько можно повторять…

.

— Не рассуждать! А вас как зовут? — обратился дух Кастро к Титу.

Лёвин неожиданно для себя растерялся.

— Я Ле… Левин я… — заикаясь, назвал он свою фамилию, почему-то вместо "ё" употребив "е".

Дух Кастро произнес благоговейно: