Две Дианы

– Первое собрание в Ла Фержэ особенной важности не представляло. Говорили по большей части сущую чепуху, и, когда я предложил низложить его величество и установить конституцию на манер швейцарских кантонов, мне в ответ раздавалась оскорбительная брань. Единственное, до чего договорились, так это обратиться к королю с просьбой прекратить гонения на протестантов, дать отставку Гизам, поставить министрами принцев крови и немедленно созвать Генеральные штаты! Простая петиция – жалкий результат! Затем стали намечать руководителей. Пока речь шла о второстепенных вожаках на отдельных участках, все шло гладко. Затруднения возникли лишь тогда, когда нужно было выбрать руководителя всего заговора. Господин Колиньи и принц Конде прислали сказать, что отказываются от опасной чести, которую им предлагают. По их мнению, лучше использовать для этой цели менее знатного гугенота. Тогда, видите ли, легче будет придать всей этой затее характер народного движения! Хорошенький предлог для глупцов! Но для них этого было достаточно, и после долгих препирательств они наконец выбрали Ла Реноди.

– Ла Реноди! – повторил Демошарэс. – Он действительно один из ярых вожаков этих изуверов! Я его знаю, он человек крепкий и решительный.

– Так вот он-то и будет Каталиной![65]

– Ну-ну, вы несколько преувеличиваете! – усмехнулся де Брагелонн.

– Вот увидите, как я преувеличиваю, – ответил шпион. – Теперь перейдем ко второму собранию, что имело место в Нанте пятого февраля.

– Ага! – одновременно вскрикнули Демошарэс и Брагелонн и с жадным любопытством придвинулись к Линьеру.

– На этот раз дело не ограничилось разговорами, – с важным видом заявил Линьер. – Теперь слушайте. Но, может быть, опустить подробности и сразу перейти к выводам?

Негодяй хотел всецело овладеть вниманием этих двух высокопоставленных особ и нарочно медлил.

– Факты, факты! – нетерпеливо выкрикнул начальник полиции.

– Вот они. После нескольких малоинтересных выступлений взял слово Ла Реноди и сказал следующее: «В прошлом году, когда королева шотландская повелела предать священнослужителей суду в Стерлинге, все прихожане поехали вслед за ними в этот город; несмотря на то, что они были совершенно безоружны, их грозный марш испугал правительницу, и она отменила суд. Я предлагаю сделать то же самое и во Франции! Все верующие пусть направятся в Блуа, где пребывает король, и представят ему петицию, в которой они просят отменить эдикты о гонениях и разрешить свободу вероисповедания… «.

– Все одно и то же! – разочарованно прервал его Демошарэс. – Почтительно-благочестивые изъявления, от которых уже тошнит! Петиция! Возражения! И это устрашающие новости, которые вы нам обещали, метр Линьер?

– Погодите, погодите, – осклабился Линьер. – Вы сами понимаете, что эти безобидные предложения Ла Реноди возмутили меня не меньше, а пожалуй, и больше, чем вас. «Чего можно добиться такими ничтожными начинаниями?» – спросил я его. Прочие еретики высказывались в таком же духе. Тогда Ла Реноди пришел в экстаз, раскрыл свои карты и разъяснил гугенотам, какой дерзкий план сокрыт под видимостью смиренных предложений.

– Посмотрим, что за план, – заметил Демошарэс тоном человека, который заранее ничему не удивляется.

– Полагаю, он стоит того, чтоб его пресечь! – ответил Линьер. – Толпа жалких и безоружных просителей отвлечет внимание короля, а в это время пятьсот всадников и тысяча пеших знатных еретиков под командой тридцати лучших военачальников обложат со всех сторон дороги к Блуа, ворвутся в город, похитят короля, королеву-мать и герцога де Гиза, предадут их суду, а власть передадут в руки принцев крови, с тем чтобы предложить Генеральным штатам определить подходящую форму правления… Вот вам и заговор, господа! Что вы скажете о нем?

Он остановился, ликуя. Великий инквизитор и начальник полиции с тревогой переглянулись.

Наконец Демошарэс воскликнул:

– Клянусь обедней, это здорово! Все, что затеяли эти несчастные еретики, обернется против них же самих, и они попадут в яму, которую вырыли другому. Бьюсь об заклад, кардинал будет в восторге! Дорого бы дал он за то, чтобы одним ударом покончить со всеми своими врагами!

– Так пусть господь ниспошлет ему такой восторг! – пожелал господин де Брагелонн.

Линьер в его глазах становился человеком почтенным, человеком ценным и просто незаменимым. И он обратился к нему так:

– Вы, господин маркиз (негодяй и в самом деле был маркизом), действительно оказали государю и государству величайшую услугу. Вы будете достойно вознаграждены, не сомневайтесь!

– О да, – подтвердил Демошарэс, – вы заслужили большую свечу и мое глубокое уважение. И вы тоже, господин де Брагелонн, примите мои поздравления, вы умеете выбирать людей для работы! Ах, господин де Линьер, вы вправе рассчитывать на наилучшее мое отношение к вам!

– Как приятна такая награда за подобную малость! – скромно поклонился Линьер.

– Вы же знаете, что неблагодарность нам несвойственна, – заметил начальник полиции. – Но, однако, вы еще не все сказали. Какой назначен срок? Где состоится встреча?