Две осады Мальты

Одновременно происходил штурм внешних стен форта, описанный историком в следующих выражениях: «Такому яростному нападению осажденные противопоставили самый энергичный отпор. Камни, кипящая смола, горящие круги пеньки, смоченной в смоле, осыпают нападающих, отбрасывают их с верха стен, заключают их в огненный круг, покрывают их страшными ожогами, зажигают их одежду и, наконец, заставляют отступить. Битва началась на рассвете и кончилась только в час пополудни. Две тысячи турок были убиты и ранены, только двадцать мальтийских рыцарей и шестьдесят солдат заплатили своей кровью за честь этого дня». Тем не менее равелин остался в руках нападавших, чем они и не замедлили воспользоваться. Последствия этого захвата описаны так: «Отбитые с уроном, неверные принялись опять за свои земляные работы. Они подняли выше равелин посредством земли, тюков шерсти и фашин и, несмотря на огонь из последних оставшихся у защитников форта орудий, успели подняться выше стен, которые продолжала громить турецкая артиллерия. С этой минуты положение христиан сделалось пагубным. Две пушки, поставленные турками на равелине, сбили их последние орудия, стрелки стреляли во внутренность форта и делали невозможным почти всякое сообщение… Укрепившись в приобретенной позиции, турки снова принялись за работу во рвах и занялись наполнением их камнями и фашинами. Они также перебросили мост с контр-эскарпа на эскарп (т. е. с равелина на стены форта. – В. К.

). Осажденным удалось несколько раз ночными вылазками и горючими веществами сжечь мост и фашины, но турки… остались обладателями рвов. Особенно привязались они к западному фасаду, обращенному к заливу Мирса-Мушиет (Гранд-Харбор современных карт). Пробивая скалу, они высекли в ней лестницы, сооружали на мосту новые леса, разрушили часть парапета и беспрерывно расширяли брешь, через которую надеялись проникнуть в форт. Однако христиане, свидетели столь страшного упорства, не унывали. Они ели, спали и стерегли поочередно свои посты, подавляемые тяжестью вооружения и ужасной жарой. Никто не был без ран, лица всех были обожжены, руки изъязвлены, большая часть хромала или носила руку на перевязи, и мостовая форта была усеяна кусками мяса и оторванными членами. Сам бальи Эгарас, командовавший обороной, жестоко страдал от раны в ноге, но он отказался оставить форт и на увещания гроссмейстера отвечал, что, будучи стар, никогда уже не найдет случая закончить жизнь со славой» (Архенгольц. С. 263–264). Однако всем было ясно, что силы защитников Святого Эльма приближались к опасному пределу.

В очередном сообщении гроссмейстеру де Валетту защитники форта так описали свое положение: «Враги готовы ворваться в крепость. Бреши обширны, все оборонительные сооружения разбиты, кавальер разрушен, а равелин, находясь в руках неверных, превратился в источник гибели христиан. Форт, возможно, продержится еще несколько дней, но с огромными ежедневными потерями, когда противник истребляет нас на расстоянии без риска для себя. Мы готовы держаться до последнего во славу ордена и веры, если вы найдете это необходимым». В сложившейся обстановке де Валетт потребовал от последних защитников форта Святого Эльма невозможного, заведомо обрекая их на гибель, поскольку пощады им ждать не приходилось: «Знаю, что форт не может держаться, но для спасения всего ордена необходимо, чтобы вы защищали его до последней крайности, даже если вам предстоит погибнуть под его развалинами. Днем позже или раньше – от этого зависит спасение или гибель Мальты. Напоминаю, что в силу вашего обета ваша жизнь ничто, если вы не можете пожертвовать ею во имя веры. Постараюсь доставить вам подкрепление и припасы и сам явлюсь, если исчезнет надежда, чтобы погибнуть с вами». Последним защитникам Святого Эльма предстояло с честью сложить свои головы в неравной схватке, несмотря на все приятые меры. После потери равелина оборону форта возглавил профессиональный солдат Меринда, утверждавший, что «главное для солдата – деньги». Соответственно, он разрешил своим воинам играть на жалованье и даже увеличил винную порцию. Тем не менее в гарнизоне форта не всем была понятна позиция де Валетта, несмотря на воинскую дисциплину, свойственную ордену, что могло в конечном итоге привести к мятежу. Де Валетту в этой обстановке пришлось еще раз провести смену командования форта, поставив во главе его обороны Мельхиора де Монсеррата. При этой замене прежний командующий Миранда вел себя по-солдатски, посоветовав гарнизону «продать свою жизнь варварам подороже».

Канун решающего штурма в лагере мусульман был объявлен днем отдыха, молитв и наставлений воинов имамами и муфтиями – во все времена идущие на смерть подвергались интенсивной идеологической обработке.