Две стороны одной монеты (СИ)

— Я бы хотел сначала услышать отчет. На Эрика у вас еще будет время.

Шоу идет куда-то к мониторам, и вся стайка медиков-ученых увивается за ним, побросав приборы и оставляя Эрика наедине с их пока что единственным пациентом.

Они смотрят друг на друга, наверное, целую минуту, разглядывая словно диковинку. Чарльз Эрика уже видел. А вот Эрик никак не ожидал такого.

— Тебя молодильными яблоками кормят? Дашь телефон диетолога?

Он думает, что найдет Чарльза чуть ли не на смертном одре. Состарившимся раньше срока, седым или, может быть, облысевшим, иссохшим, с лицом, превратившимся в маску…

Он хоть и рад, но все же удивлен увиденному. Даже Мойра, как ему кажется, выглядит хуже.

— В больном теле не может быть разума, способного поддерживать работу Церебро. Он хорошо позаботился о том, чтобы я не умер от инфекций или застойной пневмонии.

Эрик готов поклясться, что чертов телепат выглядит даже моложе своего возраста. Если бы не бледность человека, который давно не видел солнца, и кучи проводов, тянущихся к его голове, рукам и груди, можно было подумать, что он просто прилег отдохнуть.

На двенадцать лет…

Тяжелый шлем нависает над его лбом. Идущие от него электроды теряются в растрепанных волосах Чарльза. Эрик видит, что они впиваются под кожу на его висках и в районе челки.

Он смотрит на бесцветный раствор в капельнице.

— Это лекарство было сделано на основе генотипа одной мутантки. У нее была хорошая регенерация, замедленное старение. Мне вводят это раз в пару недель, чтобы я был как новенький. Правда, это все равно не поставит меня на ноги. Не уверен, что смог бы вспомнить, как ходить.

Чарльз не отрывает взгляда от лица Эрика, будто пытается проникнуть в его разум. Эрик не ощущает контакта. Он не уверен, что стоит сказать на услышанное, и продолжает стискивать пальцами боковой бордюр кровати.

— Шоу изобрел эликсир вечной молодости и тратит его на то, чтобы уничтожить половину населения Земли…

Губы Чарльза расплываются в бледной, грустной улыбке.

— Похоже на то. Но мутанты составляют далеко не половину жителей планеты. Нас куда меньше…

Эрик осматривал системы снова и снова, бегая взглядом по проводам и мониторам. Люди в халатах все еще толпятся вокруг Шоу, что-то докладывая. Остальные не отрываются от работы, продолжая пялиться в мониторы. Будто это место — обычный офис или центр управления… Будто на кону не стоят тысячи жизней.

— Ты… Сейчас тоже видишь их всех? Церебро работает? — Эрик тянется было к шлему, но останавливает себя на полпути, не решаясь прикоснуться к проклятой машине.

Чарльз жадно следит за каждым его движением.

— Да. Я постоянно на связи. Когда я вот так бодрствую или нахожусь в теле Мойры, это как будто разорваться на две части. Одна продолжает беспрерывную работу, вторая пытается быть обычным человеком. Но каждые пятнадцать минут я докладываю о найденных, если таковые есть, — он шевелит рукой, разворачивая кисть ладонью вверх. Из его вен торчат трубки, ухоженные и прочные, вшитые в кожу давным-давно.

В памяти Эрика всплывают те дни, когда он лежал в больнице с тяжелой ангиной, с высоченной температурой, на жесткой койке и постоянно под капельницами. Как ломило все тело, хотелось вырвать злосчастные трубки и убраться куда-нибудь подальше от удушающего больничного запаха. Он не может представить, насколько Чарльзу хочется выбраться отсюда. А может, ему уже ничего не хочется…

Чарльз выглядит здоровым парнем, которого дома должны ждать жена и дети. И, если не видеть тяжелого механизма, тянущего свои щупальца к его голове, можно забыть о том, что это не так.

Нельзя…

Эрику не нужна телепатия, чтобы видеть, что за спокойным выражением лица и слабой улыбкой скрывается живой мертвец. И от этого только страшнее.

Он тяжело сглатывает и старается поддержать разговор. В конце концов, это все, что он может сейчас. Шоу не спешит со своими опытами, а Чарльз не против поговорить хоть с кем-то. Что он делает тут, когда бодрствует?

— И много мутантов удается засечь за день?

— Когда как. Редкость, чтобы не было ни одного.

Не лучше ли прекратить его страдания сейчас?..

Просто убить Чарльза прямо перед носом Шоу, и плевать, если Эрика расстреляют на месте. Но как это сделать?

Он украдкой осматривает ближайшие предметы: ничего острого и тяжелого. Медицинский столик слишком далеко, чтобы успеть схватить что-то и вернуться к койке. Взять телепата в плен? Его пристрелят раньше, чем он дернется. Нечем прикрыть тылы, они посреди круглого помещения с полным доступом к кровати Чарльза с любой стороны. Охранники стоят у выходов с оружием наготове, с ленцой наблюдая за Эриком.

— Я знаю, о чем ты думаешь, Эрик.

Эрик вздрагивает, застигнутый врасплох. Во взгляде Чарльза нет сожаления, только понимание и смирение.

— Ты разве можешь читать мысли здесь?

— Не нужно быть телепатом, чтобы знать, о чем думает загнанная лисица, видя полуживую гончую, не способную защититься. На твоем месте, я бы тоже хотел себя убить.

Они молчат, глядя друг другу в глаза.

— Ничего не получится. Ты не первый, кто пытался это сделать.