Две стрелы: детектив каменного века

Люди оставили свои дела и двинулись на поляну.

Толкаясь, втираясь поближе, они усаживались полукругом.

Глава открыл совет.

— Красноречивый, напомни людям, на чем мы остановились вчера.

— Дорогие сородичи! Напоминаю вам содержание вчерашнего совета. Ушастый безо всякой причины, лишь по собственной прихоти, лишил жизни нашего сородича. И вот давайте задумаемся, что начнется, если каждый из нас станет колотить людей направо и налево.

Красноречивый сделал паузу, давая людям время оценить это выражение.

— Направо и налево! — хихикнул кто-то и изобразил, как он стукнул своего соседа справа, а потом слева.

— Направо и налево! Ха-ха-ха!

— Направо и налево, ха-ха!

Теперь уже все колотили воображаемыми палками направо и налево и хохотали, утирая слезы и восхищаясь Красноречивым.

— Ну, скажет!

— Направо и… Ха-ха-ха!

— И налево!

— Именно направо и налево, — заключил Красноречивый, глядя на Ушастого. — Предлагаю лишить его жизни, так же, как он лишил жизни моего друга.

— Смерть за смерть! — воинственно закричали воинственные.

Ушастый встал.

— Я хочу сделать важное заявление.

— Потом, потом, — отмахнулся Человек Боя.

— Но я хочу сказать! — крикнул Ушастый.

— Но он хочет сказать! — крикнула Черепашка.

Человек Боя был уже раздражен.

— Ты сказал все.

— А я хочу последнее слово!

— А он хочет последнее слово!

— Если самое последнее слово, тогда можно, — разрешил Человек Боя.

— Если последнее слово, пускай говорит, — рассудили люди.

Когда стало тихо, Ушастый сказал:

— Этой ночью я узнал, кто убил Длинного.

Люди снова всполошились.

— Как ты мог узнать, кто убил Длинного, когда ты сам убил Длинного?

— Сам убил, а говорит, что убил не он, а кто-то другой!

— Ведь два человека не могли убить — и ты и кто-то другой. Значит, ты хочешь сказать, что якобы убил кто-то другой? А сам ты якобы не убивал?

— Кто же, по-твоему, убил? — спросил Глава.

— Я не хочу называть его. Пусть наберется смелости, встанет и признается сам.

Никто не встал.

Человек Боя подтянул на себе скрещенные кабаньи ремни.

— Может быть, голова моя не имеет никакой цены. Поэтому я и готов сложить ее на поле боя… Может быть, другие головы нужнее, нежели моя. Но я дорого отдам за свою голову. Не одной головой враг заплатит за мою голову.

Мужественное лицо его горько передернулось.

Красноречивый успокоил его.

— Не говори так, твоя голова нужна нам. Твоя голова дороже многих и многих голов. Твоей головой гордится наш род, побольше бы таких голов…

От волнения он не мог продолжать.

— Тогда объясните мне. Кого мы здесь слушаем, проводим время. Ушастого слушаем. Вы посмотрите на свои уши и посмотрите на его уши.

Люди стали трогать свои уши и разглядывать уши соседей.

— И вот такой человек сидит здесь в самой середине, а мы вынуждены сидеть вокруг и на него смотреть. Красноречивый, развей мою мысль.

Красноречивый грустно уточнил:

— И это относится, к сожалению, не к одному только Ушастому. Действительно, обратите внимание, как мы сидим. Оглядитесь, оглядитесь, это интересно.

Все огляделись.

— Заяц с леопардом, гусеница с бизоном, все вперемешку, вот как мы сидим. Казалось, это пустяк? На лучших местах я хочу видеть лучших воинов и охотников. А те, кто всегда пробавляется за счет других, — их место там, позади, чтобы лица их терялись в тумане.

Глава

прервал его.

— Это отдельный вопрос. Сейчас нам его не решить.

Однако, Красноречивый возразил:

— Этот вопрос решить нетрудно. Кто чего достоин, тот там и должен сидеть.

С восхищением Человек Боя повторил:

— Кто чего достоин. Кто чего достоин. Прекрасное выражение.

— А кто решит, кто чего достоин? — спросил Глава.

— Достойнейшие, — красноречиво сказал Красноречивый.

Человек Боя повторил:

— Достойнейшие! Прекрасное выражение.

— А кто будет решать, кто достойнейшие? — спросил Глава.

— Достойнейшие и будут решать.

— То есть они же сами и будут решать? — с удивлением спросил Глава.