Две тысячи лет истории Англии

Толпы любопытных высыпали на улицы лондонского Сити, чтобы поглазеть, как осужденных ведут в Тауэр. Теперь отношение горожан к несчастной леди Джейн в корне переменилось: в ней видели жертву ненавистного Нортумберленда, а ее юность и красота не могли не возбуждать острую жалость. Казнь осужденных откладывалась на неопределенный срок, что иногда вызывало в их сердцах безумную надежду на королевское помилование. Лишь 8 февраля 1554 г. Джейн объявили, что ее казнь назначена на следующий день. Узница выслушала это известие с полным спокойствием и тотчас же погрузилась в себя, готовясь к встрече с Предвечным.

Исповедник королевы Марии, который принес Джейн весть о казни, выпросил у своей повелительницы трехдневную отсрочку, надеясь перед лицом смерти обратить приговоренную в католическую веру. Однако его попытки не увенчались успехом: ничто не могло поколебать ее религиозных убеждений.

Казнь Джейн и Гилфорда Дадли была окончательно назначена на 12 февраля. Предполагалось, что они будут обезглавлены на Тауэрском холме, но в последний момент было принято решение казнить Джейн внутри Тауэра – зрелище гибели столь юной и прекрасной женщины могло вызвать непредсказуемые последствия.

Утром Гилфорду разрешили свидание с женой, но она отказалась от тягостного прощания, предвидя, что после него им обоим будет намного труднее держать себя в руках и достойно встретить смерть. Однако Джейн все же увидела супруга, когда его проводили под окном ее камеры. Гилфорд бестрепетно взошел на эшафот и сам опустил голову на плаху. Затем шерифы вернулись в Тауэр за Джейн. Она спокойно тронулась в последний путь, и все, кто ее видел, понимали, что душа ее уже устремлена к Всевышнему. Мало кто из окружающих мог удержаться от слез, глядя на изящную маленькую фигурку, безмятежно поднимающуюся на эшафот. Глаза же самой Джейн были совершенно сухи. Она спокойно дала завязать себе глаза, спокойно опустилась на колени перед плахой и лишь позволила себе осведомиться, отрубят ей голову до того, как она опустится на плаху, или же потом.

Семнадцатилетняя Джейн Грей потрясла современников своей стойкостью и подала образец мужества и верности своим идеалам последующим поколениям. Никто не знает, где нашел последнее упокоение ее прах. Вероятно, ее погребли в стенах мрачного Тауэра, безмолвного свидетеля многих кровавых драм английской истории.

До нашего времени дошли некоторые письма леди Джейн, написанные ею в Тауэре. За три дня до казни она обращалась к отцу: «… хотя Господу было угодно избрать Вас орудием ускорения моей смерти, в то время как Вам скорее надлежало заботиться о продлении моей жизни, я могу настолько смиренно принять это, что должна еще более горячо благодарить Господа за то, что он сократил мои грустные дни, чем если бы в моем распоряжении оказался весь мир, а жизнь моя продолжалась бы столько, сколько я хочу…». А вот что было адресовано Джейн ее сестре Кэтрин: «…Моя славная сестричка, еще раз позволь мне умолять тебя научиться встречать смерть, отрекаться от мира, посрамлять дьявола и презирать плоть, и находить радость только в Господе. Кайся в своих грехах, но не отчаивайся; будь стойкой в своей вере… Сейчас, когда я смотрю в лицо смерти, возрадуйся так, как радуюсь я, моя дорогая сестра, что буду избавлена от всего тленного и сольюсь с нетленным… Прощай еще раз, моя дорогая сестра, уповай только на Господа, единственного, кто тебе помощь. Аминь. – Твоя любящая сестра Джейн Дадли».

Мария Кровавая

Королева Мария I Тюдор вошла в историю с нелестным прозвищем Кровавая. Католичка, непримиримая в отношении еретиков, Мария за пять лет своего правления (1553–1558) отправила на костер более трехсот человек. Много это или мало? Не будем говорить о ценности каждой человеческой жизни и призовем на помощь только цифры: в Испании нередко такое количество жертв приходилось лишь на одно аутодафе. То, что вошло в практику в Испании, приводило в ужас англичан: немудрено, что даже в те времена, когда была жива память о ее отце, рубившем головы направо и налево, новая королева снискала себе столь нелестное прозвище.

Как правительница она принесла Англии немало бед, как женщина – достойна всяческого сочувствия. Дочь Генриха VIII и Екатерины Арагонской, она была подростком, когда на ее глазах разыгралась драма унижения матери, и религиозный фанатизм Марии отчасти может быть объяснен желанием искоренить реформированную религию – то зло, которое разрушило жизнь Екатерины и не лучшим образом повлияло на ее собственную судьбу. Единственное оставшееся в живых дитя королевской четы, она носила титул принцессы Уэльской, но по прихоти отца, влюбившегося в Анну Болейн, превратилась в незаконнорожденную дочь короля, лишилась прав на английский престол. Мария была вполне взрослой, когда происходили эти события, и смысл их не мог быть для нее загадкой. Кроме того, Генрих разлучил девушку с горячо любимой матерью.