Как и пьесы-хроники, комедии и трагедии Шекспира во многом сюжетно опираются на бытовавшие ранее предания, истории или пьесы других драматургов. Однако ни в коей мере нельзя обвинять Шекспира в отсутствии оригинальности. Каждый заимствованный сюжет приобретал под его пером необыкновенную легкость, искрящееся веселье либо, напротив, глубокий философский или трагический оттенок. Подобно всем англичанам XVI в., Шекспир был хорошо знаком с итальянской новеллистикой, если не на языке оригинала, то во французских или английских переводах. Сюжет о юных влюбленных, принадлежавших к двум враждующим семьям и восторжествовавших в своей смерти над мирской распрей, неоднократно воспроизводился итальянскими новеллистами, в том числе и Маттео Банделло, у которого герои обрели шекспировские имена (новелла «Ромео и Джульетта. Всевозможные злоключения и печальная смерть двух влюбленных», 1554). Новелла Банделло получила в Англии известность в переложении Уильяма Пейнтера, которое наверняка было знакомо и Шекспиру. Была у его гениальной трагедии и еще одна английская предшественница – поэма Артура Брука «Трагическая история Ромеуса и Джульетты» (1562).
Оценить гениальность интерпретации известного сюжета Шекспиром можно уже по некоторым чертам, придающим трагедии особый, высоко поэтический смысл. Ни у одного предшественника Шекспира не было знаменитой сцены в саду, самого романтического и возвышенного эпизода пьесы! Да и сама Джульетта у Шекспира получилась иной, чем ее литературные предшественницы. Шекспир омолодил героиню, сделал ее четырнадцатилетней непосредственной девочкой, сердце которой широко распахнулось для первой и единственной любви, и именно эта деталь помогла ему превратить пьесу в торжественный и прекрасный в своей трагичности гимн высокой любви – самому божественному чувству, которое дано испытать смертным.
В более поздних трагедиях Шекспира печаль становится менее светлой. Например, в «Гамлете» сама любовь оказывается игрушкой темных сил, одержавших победу в датском королевстве. История Гамлета придумана не Шекспиром: сюжет трагедии восходит к фрагменту латинских «Деяний датчан» датского хрониста Саксона Грамматика (XII–XIII вв.). Новелла о принце Датском фигурировала и в очень популярном среди англичан сборнике «Трагические истории» французского автора Франсуа де Бельфоре. Кроме того, до появления шекспировской трагедии в Лондоне играли пьесу на этот сюжет.
Комедии Шекспира, наряду с сочинениями испанского драматурга Лопе де Веги, принадлежат к числу самых выдающихся образцов комедиографии эпохи Возрождения. Динамизм и жизнерадостное веселье, блистательные диалоги, комизм положений завораживают зрителей, которые настолько поглощены разворачивающимся на их глазах действием, что не в силах заметить даже некоторые несообразности, допускаемые великим драматургом. Возьмем хорошо всем знакомую комедию «Много шума из ничего». Захваченные словесными поединками Беатриче и Бенедикта, огорченные клеветой, обрушенной на Геро, мы как-то не отдаем себе отчета в том, что Клаудио ведет себя далеко не самым достойным образом по отношению к боготворимой ранее невесте. Более того, мы почему-то совершенно не задумываемся над степенью присущего Леонато здравого смысла: заботливый отец, столько лет лелеявший единственную дочь, с готовностью начинает чернить девушку, как будто обвинение, брошенное Геро, не идет вразрез с тем, что он о ней знает! Лишь Беатриче до глубины души возмущена происходящим и намерена защищать честь кузины.
Однако порой комедии Шекспира ошеломляют психологической глубиной и жизненной правдой. Как многозначна, например, пьеса «Укрощение строптивой»! Петруччо вроде бы подчиняет себе буйную супругу, побеждают «домостроевские» традиции. Однако взгляните попристальнее на Катарину. Перед нами – великая актриса. Устав от глупости мира, она начала играть роль строптивой, чтобы оттолкнуть от себя возможных женихов-недотеп. Может быть, ее отношение к мужу меняется не из-за его строгостей, а потому, что она обнаруживает в нем достойного ее супруга? А может быть, в финале Катарина попросту начинает играть новую роль – образцово-показательной покорной жены?