Две тысячи лет истории Англии

Генрих VI не был сильным правителем. С детства привыкший к тому, что все дела решаются за него окружающими, он жил в праздности, что лишь способствовало развитию у него слабоумия – возможно, оно объяснялось нездоровой наследственностью по материнской линии. Безвольный, мягкий король постоянно оставался игрушкой в руках своей родни. Огромную власть над ним имела мать, вдовствующая королева Екатерина, а после женитьбы Генрих попал под сильнейшее влияние супруги, Маргариты Анжуйской. Короля окружали аристократы, преследовавшие собственные корыстные интересы, – семейства Бофортов, Тюдоров, Перси, Невиллов. Те, кому повезло меньше, испытывали зависть и недовольство королем, усиливавшееся по мере того, как взрослел Генрих.

Положение Англии оставалось трудным и после окончания Столетней войны. С возвращением армии из Франции возникла новая социальная проблема: привыкшие воевать солдаты никак не хотели вписываться в мирную жизнь. Они разучились заниматься мирным трудом и предпочитали промышлять грабежом. Нередко бывшие вояки объединялись в настоящие банды, во главе которых оказывался прежний военный командир. Такие шайки наводили страх на местных жителей, а любое путешествие в те годы стало делом крайне рискованным. Наличие таких «дружин» делало ситуацию в стране нестабильной: при желании любой обладавший средствами человек мог сколотить собственную армию. Это было особенно опасным, если учесть, что королем и его окружением были недовольны многие влиятельные особы – герцог Норфолк, граф Солсбери, граф Уорик и другие, сплотившиеся вокруг Ричарда, герцога Йоркского.

Ричард Йоркский (1411–1460), как и Генрих VI, принадлежал к роду Плантагенетов, будучи одновременно потомком второго сына Эдуарда III Лайонела, герцога Кларенса, и пятого сына этого короля Эдмунда Лэнгли, герцога Йоркского: он был внуком Лэнгли, а его мать, Анна Мортимер, являлась правнучкой Кларенса. То, что Ричард был потомком Кларенса, расценивалось им и его сторонниками как основание для претензий на престол: ведь Ланкастеры вели свой род от Джона Гонта, четвертого (третьего выжившего) сына Эдуарда III.

В 1453–1455 годах, когда душевная болезнь Генриха VI обострилась под влиянием неудачи во Франции, фактическим правителем страны оказался герцог Йоркский, однако после выздоровления короля его оттеснил Эдмунд Бофорт, герцог Сомерсет. Ричарду пришлось стушеваться, но, вкусив прелесть власти, он уже не мог отказаться от мечты обрести ее навсегда, хотя пока не заявлял об этом в открытую. С выздоровлением Генриха Ричард и его сторонники покинули Лондон.

Пролог в Темпле

Прологом к началу войны Алой и Белой розы послужил эпизод, разыгравшийся в парке лондонского Темпла. Ричард, герцог Йоркский, со своей свитой прогуливался по аллеям и встретился со сторонником Генриха VI Джоном Бофортом, герцогом Сомерсетом. Старые враги, они не преминули поссориться, а в их ссоре приняли участие и гулявшие с ними придворные.

Шекспир включил эту сцену в историческую драму «Генрих VI. Часть первая». В сцене в парке Темпла Ричард Йорк предлагает тем, кто верит в него, украсить себя белой розой:

Пускай же тот, кто истый дворянинИ дорожит рождением своим,

Коль думает, что я стою за правду,Сорвет здесь розу белую со мной[36].

Однако в парке Темпла росли и алые розы. Поэтому оппонент Ричарда Сомерсет, убежденный, что правда на его стороне, призывает своих сторонников сорвать с куста алую розу:

Пусть тот, кто трусости и лести чужд,

Но искренне стоять за правду хочет,Со мною розу алую сорвет.

С этого исторического момента алая и белая розы попадают на штандарты враждующих домов Ланкастеров и Йорков.

Война Алой и Белой розы: Йорки против Ланкастеров

Противостояние двух групп вылилось в династическую распрю, вошедшую в историю под поэтическим названием войны Алой и Белой розы. Алая роза украшала герб дома Ланкастеров, белая – Йорков. Начавшись в 1455 г., всего через два года после окончания Столетней, война Роз продолжалась три десятилетия и завершилась восхождением на престол первого короля династии Тюдоров Генриха VII.

Эдуард IV

Строго говоря, эта внутренняя распря не была гражданской войной: партии феодалов воевали между собой, в то время как мирное население оставалось достаточно равнодушным к их борьбе. Ситуации, когда вся страна раскололась бы на два противоборствующих лагеря, не было. Об этом свидетельствуют и письма из знаменитого архива семейства Пастонов – они написаны так, словно война Роз вовсе не касалась авторов и адресатов, живших в то нелегкое время обычной, размеренной жизнью.