Две тысячи лет. Повесть (СИ)

Босоногие дикари - они братья и сестры, ибо их матери часто не знают, от каких отцов родились их дети, и отец часто становится отцом детей своей дочери, а сын - отцом своих братьев и сестёр. "Plebs gentem non habet" - "плебеи не имеют родства" говорят о хамитах римские иафетяне, что называют себя "patricii" - "дети отцов". И правы суть, ибо дети хамитов - не их дети, а сыновья и дочери Жизни, заботящейся о самой себе. Отцы и матери детей сих - только луки, из которых посланы вперёд живые стрелы, с которыми их уже ничто не связывает. И за собственные дома и семьи они будут сражаться, лишь если выставить карателей с мечами за сутулыми спинами их.

Мы всегда видим насквозь душу хамита, когда лицезреем его, ибо умеющему читать по лицам каждая черта говорит о натуре человека. Но у хамитов нет лица, а есть передняя часть головы, составленная из отдельных частей, словно из кусков - глаз, скул, рта... Это не черты лица, а части "морды", как говорят сами хамиты. Лицевая часть головы Хама больше, чем весь купол черепа, прикрывающий скудный мозг его. Кончик носа находится посередине между кромкой волос и подбородком. Нос и челюсть выдаются вперёд дальше лба. Лоб - истинно человеческая часть черепа, но толстая кость лба хамита низка и скошена назад от бровей - в наклоне к макушке, которая возвышается. Скулы - самое широкое место его лица, вверх от них череп сужается к кромке волос, а вниз - сужается к подбородку. Изгиб нижней челюсти у хамита развит слабо - она плавно идёт от ушей к подбородку. Звероподобные лица хамитов сотворены без единой формы и образа - они безобразны.

Вторым был сотворен Шем - что с иврита значит "имя", название, данное одному человеку в собственность его.

Вижу ясно, как наяву... Тысячи веков до наших дней... Боль нестерпима, но старый Гахам обтирает рану отваром из трав и снова повторяет, что скоро придёт облегчение. Надо терпеть! Да, ветер переменился, и собаки почуяли их слишком рано. Когда Маах крикнул, и они бросились полукругом на деревню кроманонов - Он сразу увидел ту девчонку около колодца и уже не мог думать ни о чём другом. Проклятая девка! Теперь даже если кость срастется, и Он не умрёт в мучениях, то уже никогда не сможет бегать. Лучшее оружие Его отца заберёт себе Шуах - у брата ноги целы! Лучшие куски добычи и лучшие женщины достанутся другим! И Дина достанется Тахашу! Мерзавец заплатит выкуп и получит третью жену, а над Ним будет смеяться вся Невозделанная долина, ведь у Него всего одна жена. Проклятье, Он сойдёт с ума! Лучше бы Его убили там, за Буйной рекой! Если бы брат не вернулся за Ним, то Елдаг и Нахор бросили бы Его! А Ишбак так ещё и порадовался бы! Эти тащили свою добычу, а ведь перед делом все товарищи поклялись на крови не бросать друг друга в беде! И Маах всё видел и ничего не сделал! Наверняка видел! Пусть в следующий раз смерть найдёт их всех! Но ведь Он сам уже никогда не погибнет в набеге или на охоте... Они делают своё дело, и он делает своё... Он никогда не будет первым охотником племени, но сколько воинов погибли, не успев даже подумать об этом? Главное - не показывать вида... Они в этом мире не для того, чтобы служить Его ожиданиям, и Он в этом мире не для того, чтобы служить их ожиданиям... Он - это он, а они - это они... Он прокормится, ведь у Него есть рабы и... Он сможет жить долго, как старый Гахам, только бы срослась кость... Уже приходит облегчение, Гахам не обманул...

Роду Шема ниспослан второй дар Творца - разум - дар осознавать себя и мир вокруг себя. Шемит уже говорит "Я" - он имеет своё единственное и неповторимое Я. Но его разуму дано лишь то, что видят его глаза и слышат его уши, ибо пища для душ Шема и Хама - это отражение мира. И вверх своих глаз шемит не поднимает. "Homo sapiens humilis" называют римляне шемитов, что с латыни значит "человек разумный низкий". Когда хамит не может достичь желаемого - он бросает начатое и ищет удовлетворения в другом месте. Когда шемит не может достичь желаемого - он останавливается и осмысливает трудность, и ищет ей решение. А когда разум на спасает шемита - он подобно хамиту становится растерян как ребёнок. Но наивное бесстыдство Хама стало осознанным у Шема - оно стало своевольным, наглым и смелым. "Barbarus" называют нас римляне. Страсти хамита под властью сознания дают шемиту силу - он по своему произволу смотрит, внимает и мыслит, и именно силу шемит ценит больше всего на свете и понимает язык силы лучше других языков.

Дерзкие варвары - мы племя одиноких сердец, но разум объединяет нас с помощью слов - только так мы можем передать наши мысли и чувства. Гнусаво и монотонно, хрипло и харкающе - наши звуки гортанны, ибо они слетают не столько с языка и губ, сколько рождаются в горле.

Дерзкие варвары - мы не знаем вершин земных трудов, нам не даны науки и искусства. Мы ремесленники и крестьяне, торговцы и пастухи, войны и разбойники - мы хозяева земли. Скрытность и мужество, осторожность и разум - наше грубое приданное, как у простой деревенской девушки.