Две жизни Лидии Бёрд

Вместо этого улыбаюсь, осторожно киваю, снова наполняю наши бокалы, и мы чокаемся в честь моего условного согласия стать посредником между Джоной и Ди.

– Элли, зачем ты заказывала утку, ты ведь знаешь, как я к ней отношусь.

Мама крутит вертящийся настольный поднос, отодвигая оскорбляющее ее взор блюдо, и останавливает его снова, чтобы взять банальные креветки. Несмотря на то что мама всю жизнь преспокойно ест мясо, она вздрагивает при мысли о людях, поглощающих уток.

– Двойные стандарты, – заявляет Элли, вполне профессионально орудуя палочками для еды.

Мы в местном китайском ресторане, я бывала в нем множество раз. Мама с Элли здесь, конечно же, и Ди плюс еще Джулия и Доун с работы, и тетя Джун, сестра моей мамы. По другую сторону от нее сидит моя кузина Люси. Я понятия не имею, почему она здесь. Люси всегда косится на меня так, будто считает, что она куда умнее нас с Элли. Но это не так, если судить по школьному аттестату. В общем, нас за столом восемь, и на каждой лента, означающая, что мы – гости со стороны невесты. Невеста! Мать невесты! Главная подружка невесты! Я осторожно поглядываю на тетю Джун и вижу, что она – ответственная подружка. Какого черта это означает?! Что должна делать ответственная подружка? Воровать яйца? Следить за порядком? Совершенно не представляю, почему у меня возникают настолько глупые мысли, но тем не менее тихонько смеюсь себе под нос, в основном благодаря шампанскому Ди. За ним последовало вино – в таком количестве, будто меня хотели вынудить вывернуться наизнанку поутру и потом вообще за всю жизнь не выпить ни капли. Но я слишком хорошо отношусь к своим внутренностям и потому пытаюсь сбавить темп: отчаянно противостою волнам совиньона, но боюсь, что в какой-то момент захлебнусь в нем.

– Чему ты смеешься? – спрашивает Элли.

– Да эти глупые штуки, – объясняю я, дергая за ленту, которую с неохотой нацепила.

То, что я надела знак подружки невесты, не спасло меня от свиста из машины, набитой парнями, и от предложения поцеловаться со стороны бармена в пабе, куда мы заглянули перед ужином. Впрочем, теперь к ленте добавилась вуаль, с которой прямо между моими глазами свисает блестящая красная упаковка презерватива. Да, презерватив. Ди с удовольствием прикрепила его так, чтобы он оказался прямо у меня на лбу.

Элли отцепляет какой-то пакетик с задней части вуали.

– Это что, корица?

Ди протягивает руку и берет пакетик:

– Вообще-то, это натуральное средство. – Она делает паузу ради драматического эффекта, а потом шепчет, очень громко: – Для мужчин. – Она делает жест рукой, не оставляя у нас сомнений в том, что она подразумевает. – Ну, на тот случай, если он будет нервничать в первую брачную ночь.

– Корица? Ты уверена? – Брови тети Джун взлетают до самых волос.

Она уже весьма неблагоразумно пьет третий бокал вина, а ведь тетя вообще очень редко прикладывается к спиртному. И также редко выходит из дому без моего дяди Боба. Обычно им достаточно своей гостиной, где они собирают головоломки или осваивают какое-нибудь новое хобби. Когда я заходила к ним в последний раз, мне пришлось сидеть в кресле, которое они самостоятельно обтянули, есть печенье, которое они испекли на дневных кулинарных курсах в местной средней школе, и пить вино из бузины, которое дядя Боб изготовил в своем рабочем сарае. Они, конечно, любят участвовать в разных общественных мероприятиях, но всегда только вместе. Боб и Джун. Джун и Боб. Сейчас тетя Джун одна, и это редкий случай. Открытие насчет корицы заставило ее лицо залиться темной краской.

– Ну, по крайней мере, это кое-что объясняет…

Элли рядом со мной начинает понимающе хихикать даже раньше, чем я.

– О-ох, тетя Джун, а что, дядя Боб от корицы становится резвее?

Моя мама вопросительно смотрит на свою сестру, а Люси старается не подавиться тостом с креветками.

– Недавно мы учились печь плюшки с корицей, Боб их очень любит…

Тетя Джун нервно дергает серебряное ожерелье со святым Кристофером. Она его носит с тех пор, как я себя помню.

– Ну, Джун, думаю, все понятно, – с невозмутимым видом говорит Ди, накладывая на свою тарелку жареный рис со специями. – Корица делает Боба сексуальным парнем по утрам.

Я смеюсь, потому что Ди никогда не встречалась с моим огромным дядей Бобом, любителем садоводства, вечно одетым в вязаный кардиган.

– Ди, никто в мире не сказал бы такого!

– Думаю, мы уже поняли, что имела в виду Джун, – заявляет Доун с другой стороны стола. – Куплю, пожалуй, пакетик корицы в нашем магазинчике. Мой Боб, – она выразительно подчеркивает голосом имя, стараясь дать понять, что намекает на своего мужчину, хотя мы все знаем, о ком она говорит, – и я хотим завести еще одного ребенка, но это нелегко, потому что он просто не может… Он измучен.

– Бедняга Боб! – качает головой Джулия; она почти ничего не ест, зато налегает на вино. – Что ж, зато я, например, не нуждаюсь в корице.

Я отвожу взгляд, чтобы скрыть улыбку при воспоминании о том, как Джулия и Брюс танцевали на свадьбе Доун; они определенно были настроены на общую волну.