Двенадцать башен

Друзья Гу, как вы помните, остались безучастны ко всем его бедам. «Мир жесток! — думал Гу. — Вряд ли кто-нибудь поможет человеку, очутившемуся в моем положении. А потому надо быть твердым, ибо жизнь и смерть во власти судьбы». В нескольких ли от города Гу заметил на дороге множество экипажей, принадлежавших местной знати, которая, очевидно, собралась здесь по какому-то важному случаю. Тугодум не имел ни малейшей охоты встречаться со знакомыми и тем более вступать с ними в разговоры, поэтому опустил низко голову и прикрыл лицо. Тут от толпы отделились несколько человек, это были слуги из знатных семей.

— Господин Гу, не торопитесь! — воскликнул один из них. — Наши господа давно вас здесь ждут. Им известно, что вы нынче прибываете в город. Вам следует встретиться с ними!

— Я преступник, которого влекут в суд! И мне сейчас не до разговоров. Успею встретиться с ними после суда.

Однако слуги не отпускали Гу Тугодума. Один из стражников их поддержал.

— Ничего не случится, если мы проведем здесь лишнюю ночь! Ведь вас никто не торопит!

Пока они препирались, со стороны деревеньки, находившейся поодаль, появилась целая толпа знатных шэньши. Приблизившись, они приветствовали гостя низким поклоном.

— Брат Гу! — промолвил один из них. — Нам надо потолковать. Сколько времени мы не виделись! Пожалуйста, не торопитесь! — Кто-то потянул Гу за рукав.

С Гу разговаривали столь почтительно, что он вынужден был уступить. Его повели в ближнюю деревеньку, где он увидел совсем новый дом. Об этом написаны такие стихи:

Дверные створки закрыты плотно.Тропа меж бамбуков причудливо вьется.Как видно, недавно цветы посадили —Из-за ограды их запах льется.Домик покрыт камышовой крышей,

Он прост, но красив простотою строгой,Намного красивей других строений,Виднеющихся в деревеньке убогой.Лишь несколько еле заметных оконцевТак неказисты, что видеть грустно,Но все же вблизи и они изумляют —

Сделал их, видно, мастер искусный.Пожалуй, похоже это жилищеНа домик Тао[363] в святой долинеИль новую хижину напоминаетГорного мужа — премудрого Линя.

Завязался разговор, который обычно ведут при встрече: о погоде, о всякой всячине. Шэньши спросили, почему Гу едет в город. Тугодум рассказал о нападении грабителей и о том, что оно за собой повлекло. Слушавшие пришли в замешательство.

— Как страшно! Лучше не говорить! — воскликнул кто-то из них.

— Я не чувствую за собой никакой вины, — промолвил Гу. — И готов рассказать начальнику уезда всю правду. Не станет же он меня наказывать, не разобравшись в обстоятельствах дела!

— Ни в коем случае не рассказывайте! — закричали все в один голос. — Вы хоть и не прятали разбойников, а вещи от них получили. И если это всплывет наружу, вам несдобровать. Мы много лет были с вами дружны, а потому постараемся все уладить. В последнее время вы жили в глуши и при встрече с начальством можете допустить промах. К тому же о вашем бегстве из города ходят различные толки. У некоторых ваш поступок даже вызывает подозрение. Как вы все это объясните начальнику? Особенно сейчас, после этой истории с крадеными вещами. Его превосходительство, господин уездный начальник, вас не поймет. Поэтому мы и решили пригласить вас сюда, чтобы вы нам все рассказали. Вы уж не обессудьте нас за то, что потревожили. Ваши дела в городе мы берем на себя и сами поговорим с начальником. Но при одном условии: с нынешнего дня вы будете жить здесь, возвращаться обратно вам не дозволено!

— Кстати, дом этот построил один человек, уставший от городской суеты. Жилье, как видите, вполне подходящее. Его хозяин, человек весьма благородный, пока еще не переехал сюда и готов уступить этот дом вам. Разумеется, за него придется платить, но не сразу. Таким образом, вам незачем ехать в город и никто не назовет вас Фэн Фу. Кроме того, прекратятся всякие толки о вашей причастности к краже. План хорош, не правда ли?

— Все это верно, — отвечал Гу, — но мошна моя вконец истощилась. Чем же я буду платить за дом? Да и земля мне нужна. Там земля худосочная, а тут хорошая и дорого стоит. Мне никогда ее не купить. А без земли я жить не могу.

— Мы это обсудим, только не сразу, немного погодя. А пока оставайтесь здесь и спокойно живите! — сказал историограф Инь, тоже оказавшийся здесь. — Сейчас главное — сохранить это жилище!

Наконец все уехали, остался только Инь.

— С тех пор как ты уехал, я совершил немало ошибок, ибо некому было меня вразумлять. Очень прошу тебя, начиная с нынешнего дня, говори мне, в чем я неправ, дабы не причинял я зла ни землякам моим, ни чадам.