Двенадцать друзей Бошена (СИ)

Говард обернулся, встречаясь с Брюсовыми по-прежнему охреневшими глазами — и тот снова отвел взгляд, но не так быстро, как обычно.

Бобу, конечно, было больно первый раз, но результат того стоил. И Тимова нежность, при его габаритах бывшая чем-то из ряда вон, и огромные лапищи — все это возместило и довело до первого оргазма, и с дрочкой тут сравнения не было никакого. Теперь тело помнило все и хотело повтора, наливаясь истомой, стоило только посмотреть в сторону этого альфы. Его взгляд мог прожечь в Бобе дыру. Но в ту ночь, когда он должен был заснуть без задних ног после первого в своей жизни секса, Боб проворочался до утра, сожалея о сделанном. Потому что, начав врать, он уже не мог остановиться. И даже его первый секс строился на обмане. Тим-то хотел себе альфу. Боб не знал, как смотреть в глаза обманутому им альфе по многим причинам. А Тим теперь отлипнуть от него не мог и провоцировал прикосновениями, поглаживаниями, взглядами. Бобу хотелось провалиться нахрен под землю. И когда утром, ожидаемо, позвонил о-папа и, звеня от ненависти, истерически отчитал за блядство — как ему теперь в глаза окружающим смотреть, его сын, весь в а-отца, трахался на всю страну.

Папа много говорил, но Боба заклинило, и он благополучно после первых, самых едких фраз и двух слезинок, брызнувших непроизвольно, впал в какую-то прострацию, слушая голос папы как белый шум. Он думал, что, кроме самоедства, никто не может сделать ему больнее. Оказалось, может. Боб положил орущий телефон на подоконник, оперся на него руками, а лбом в стекло и бездумно смотрел в яркие цветные пятна за стеклом. Когда трубка замолчала, он взял ее в руки и ответил:

— А что ты хотел, обманывая всех? Ты хотел денег? Так я их тебе зарабатываю. Поднимаю рейтинг. Но разве тебе угодишь… Ты первый это начал. А теперь я буду все расхлебывать.

Боб нажал на кнопку, выключая телефон. Потом достал из него симку и засунул ее под чехол. Он облажался. По всем статьям. На всю страну. Папа его стыдится и ненавидит. Тим тоже будет. Страна на него дрочит и презирает. А еще надо сделать тест на беременность. Пусть его организм под воздействием препаратов и заснул на время, но исключать такой подставы все равно нельзя. И уйти с проекта нет смысла. Все уже сделано, ничего не изменишь.

«Сходил, бля, за хлебушком», — подумал он и всхлипнул, так себя жалко стало. Так хотелось уткнуться Тиму в плечо, чтобы не быть один на один со своим горем в этой жопе, и когда это произошло, когда руки Тима его развернули и прижали к себе, мягко гладя по волосам и что-то успокаивающе шепча, Боб разрыдался не на шутку.

— Ну-ну, детка, тише. Тише. Я с тобой. Все будет хорошо.

От Тима пахло таким родным, веяло таким спокойствием, именно тем, чего Бобу в жизни не хватало — мужской руки, твердого плеча, отцовской ласки.

— Ничего теперь хорошо не будет, — покачал он головой, даже не замечая, что все из комнаты исчезли, оставив их одних.

— Папка наругался?

Тима позвал Харви, как только услышал визгливый голос из трубки и увидел, как побледнел мальчишка. Всем был хорош Харви — и опыт, и понимание психологии, и знал, когда надо помолчать, а когда уйти, вот только на нем самом это не работало.

А Тим пришел вовремя — иногда такое «вовремя» людям жизнь спасало. Боба тут все любили — за две недели успели к малышу привыкнуть — и оберегали негласно. И радовались за эту парочку.

Пока Боб отрыдался — уже лежа на Тиме в своей кровати, промочив совершенно насквозь всю футболку на плече, он понял, что пора признаться, пока не стало еще хуже:

— Я должен тебе сказать.

Наклонился к самому уху Тима и еле слышно прошептал:

— Я о-м-е-г-а. — Ожидая, что его отшвырнут.

Но поглаживания рук не прервались ни на мгновение.

— Я знаю.

— Знаешь? И что?

— И все. А я вот пищу во время секса.

— И что?

Больше ни о чем не говорили: Боб всхлипывал, как маленький — впервые за долгие годы мог это себе позволить, — а Тим гладил его по голове, говоря, нет, настаивая, что все будет хорошо. Обязательно. Потому что он теперь рядом. Бывает же так, чтобы раз — и сразу втрескался?

— Наверное, — вытирая мокрые щеки о футболку Тима, проговорил Боб.

Когда его вызвали — лично, прислав смс на телефон Тима — в зал для разговора, он струхнул: вот и закончилось его счастливое существование на проекте. Бошен, конечно, все понял. Однако, когда он вошел, прикрывая за собой дверь, фигура на экране, сидящая в тени, махнула рукой, указывая на диван:

— Присаживайтесь. Хочу рассказать вам одну занимательную историю.

Боб сел, стараясь не показывать своего смятения, хотя выходило плохо — на лбу выступила испарина, ноги подкосились.