Двенадцать подвигов Рабин Гута

До Олимпа нас и Гомер спокойно довести мог, а уж там, на месте, и решили бы, как попасть на сходку местных богов в законе. Однако слушать меня, естественно, никто не стал. Лишь один Горыныч попытался возразить Рабиновичу, сказав, что нам лучше поторопиться найти Зевса, пока не случилось чего-нибудь совсем непоправимого, но Сеня у него ехидно поинтересовался, запасся ли Ахтармерз картой местности, или одна из его голов, как компас на север, всегда в сторону Зевса смотрит. Горыныч понял, что спорить с упершимся Рабиновичем бесполезно и, обреченно махнув крыльями, забрался поглубже в колесницу.

В общем, Сенино решение о походе к Хирону оспаривать было некому, и наша экспедиция стала собираться в дорогу. В первую очередь Жомов, обидевшийся на хозяина постоялого двора за столь бесцеремонное утреннее обращение с гостями, самым наглым образом спустился в винный погреб и экспроприировал оттуда две амфоры с лучшим вином. Хозяин попытался воспротивиться разбою и приготовился звать городскую стражу, но, получив кулаком по макушке, решил, что заведение понесет меньше убытков, если быкоподобный чужестранец спокойно возьмет то, что хочет.

Попов, успевший к тому времени под шумок стащить из кухни целого жареного барана, увидев, что именно принес Ваня, взбесился. Он заявил, что отказывается ехать в колеснице, если в компанию к Гераклу, Немертее и Горынычу добавятся еще и катающиеся из угла в угол глиняные канистры. Жомов, естественно, парировал эту тираду своим любимым вопросом: «А в нос?» – и пришлось в их дискуссию вмешиваться моему Рабиновичу, после чего вино было перелито в бурдюки, а амфоры расколоты об стену, на радость будущим археологам.

Чтобы не участвовать в этом бедламе, я отошел в сторону и принялся горевать, глядя на вихляющих задами местных сучек. Таковых оказалось рядом сразу три, и у всех трех по каждой подпалине на роже откровенно читалось одно: «Красавчик, а не прогуляться ли нам до ближайших кустов, чтобы вместе поклониться нашей собачьей Афродите?» Ща-ас! Держите хвост милицейской дубинкой. Я как только представил, какой временно-пространственный парадокс я с этими маломерками устрою, если еще и здесь детей напложу, так у меня шерсть на загривке дыбом встала и зубы сами собой оскалились. Девочки поняли этот знак, как «пошли на фиг, я сегодня не завтракал», и скрылись за ближайшим углом, обозвав меня самыми нехорошими греческими словами, которые, конечно, по сравнению с нашим матом – писк недельного котенка после лая бультерьера. Но все равно обидно!

Глядя им вслед, я с тоской вспомнил ту самую московскую сторожевую, с которой познакомился в злополучный День милиции, и, в сочетании с мыслями о путешествии к Хирону, мне еще хуже стало. Захотел завыть на эллинскую луну, покусать Немертею или, в крайнем случае, хоть Жомова облаять. Однако делать этого я не стал, а положил голову на передние лапы и попытался найти в новом походе что-нибудь положительное. Сделать это оказалось крайне трудно и, за исключением того, что наш поход можно считать эквивалентом турпутевки в Грецию, которой дома Сене никогда не видать, как собственных ушей, к тому же Пелион, горный хребет в Фессалии, где жил Хирон, оказался не так далеко от Олимпа, как это могло бы быть.

После того как вино перелили из амфор в бурдюки, а Андрюша уложил в колесницу барана и мешок пресных лепешек «а-ля лаваш», торжественные сборы в поход были окончены. Сеня галантно (тьфу, противно смотреть!) подсадил Немертею в колесницу, где уже сидел бедолага Геракл, пытаясь ногтем просверлить дырочку в бурдюке, и тут же отдал приказ отправляться в дорогу. Я специально не двигался с места, давая понять Рабиновичу мое отношение к его затее, и встал на лапы лишь тогда, когда мой хозяин оставил свое место во главе кавалькады и вернулся назад, чтобы позвать меня в третий раз.

Через Дельфы мы пробирались сквозь толпы любопытных греков. Все городское население с самого утра только и делало, что обсуждало поведение необычных чужестранцев вчера вечером и сегодняшнее пророчество Пифии. Уж что про нас говорили, и передать нельзя, а присутствие в нашей компании смазливой титаниды и вовсе превращало сплетни в бред плешивого кота. Пересказывать все эти россказни никакого смысла нет. Скажу лишь, что самой распространенной среди них была байка о том, что мы – элитный спецотряд суперкиллеров, нанятый сверженными титанами для того, чтобы вышвырнуть богов с Олимпа, пока Зевс мотается по бл… В общем, находится в творческой командировке.