Двенадцать стульев

Допустимо, что не лукавил. С мая 1919 года в Одессе проводилась мобилизация бывших офицеров. И все же документальных подтверждений службы Катаева в РККА нет.

Правда, исследователи отмечают, что весьма точны в его прозе описания событий, относящихся к боевым действиям того периода. Но такое не все готовы принять как неоспоримое доказательство.

Шишова в мемуарах предложила иную версию. Утверждала, что при красных лидер «Зеленой лампы» сразу нашел работу, связанную с литературой. Вместе с Багрицким и Олешей служил в Одесском отделении Бюро украинской печати[27].

Тоже вполне допустимо. С июля 1919 года Катаев опять жил в Одессе. И, по воспоминаниям ряда современников, демонстративно выражал симпатии к новой власти.

Действительно ли симпатизировал тогда, либо, что называется, мимикрировал – судить трудно. В любом случае положение его оказалось весьма сложным: бывший офицер, следовательно, заведомо подозреваемый в нелояльности советской власти.

Кстати, Багрицкий и Олеша были от военной службы освобождены по состоянию здоровья. Один страдал диагностированной еще в детстве бронхиальной астмой, у другого – врожденный порок сердца. Катаева же могли в любой момент призвать в РККА. Или – арестовать. Просто так, ради профилактики антисоветских заговоров.

Гражданскую войну Катаев, похоже, рассматривал в качестве помехи литературной деятельности. Воевать на чьей-либо стороне он не стремился, ареста должен был постоянно опасаться, а служба в БУПе предоставляла бы хоть какую-то защиту.

Если и служил, то опять недолго. В августе 1919 года Одессу заняли части Добровольческой армии. Десант высадился с моря, малочисленный гарнизон красных, опасаясь казавшегося неизбежным окружения, быстро отступил.

Бывший прапорщик вновь попал на военную службу. В Добровольческую армию. Она тогда входила в оперативно-тактическое соединение, официально именуемое Вооруженными силами Юга России.

Возможно, перед этим Катаеву пришлось еще и пройти допросы в деникинской контрразведке. Он был заметной фигурой, так что о выражении симпатий большевистскому режиму знали многие.

Документальных подтверждений ареста Катаева деникинцами тоже нет. Есть лишь его поздние свидетельства.

Зато службу в Добровольческой армии он и не скрывал. Невозможно было б скрыть: слишком многие земляки видели его офицерские погоны. Утверждал, правда, что пошел служить вынужденно, как многие тогда, и вскоре дезертировал.

Он вновь стал артиллеристом. Командовал башней на бронепоезде. Воевал, главным образом, с петлюровцами. Симпатий к ним не питал. Красных тоже приходилось обстреливать. В письме Бунину, ненавидевшему и тех, и других, сообщал, что воинский долг свой исполняет честно[28].

Дезертировал, нет ли, но с января 1920 года болел: тиф. Заболевшего доставили в одесский госпиталь. А 7 февраля город был взят кавалерийской бригадой Г. И. Котовского.

Чудесное спасение

Не позже марта Катаев, едва оправившийся от тифа, попал в тюрьму Одесской губернской чрезвычайной комиссии. Ему инкриминировано участие в антисоветском заговоре.

Катаев не скрывал никогда этот арест. Изначально не имел такой возможности – скрыть. Двадцатитрехлетний лидер «Зеленой лампы» был, еще раз подчеркнем, заметной фигурой в городе.

Впрочем, от подробностей Катаев до поры уклонялся, используя привычный способ – иронию. Так, в автобиографии 1924 года сообщал: «Гражданская война 1918 – 1920 гг. замотала меня в доску, швыряя от белых к красным, из контрразведки в чрезвычайку. В общей сложности за это время в тюрьме я просидел не менее 8 месяцев»[29].

Причину длительного пребывания в «чрезвычайке» он толком не объяснял. Но современникам и не требовались объяснения: «бывший офицер».

В подобных случаях не исключался и расстрел. Практически не ограниченными были полномочия созданной в 1918 году Всероссийской чрезвычайной комиссии, равным образом, ее местных отделений. На этом изначально настаивал председатель – Ф. Э. Дзержинский.

Согласно Катаеву, чекисты поверили в его лояльность. Отпустили.

Так и утвердилась эта версия. Но понятно лишь, в силу какой причины могли арестовать, почему освободили – было неясно.

Загадочным оказалось не только это. Когда советские цензурные установки деактуализовались, одесский краевед С. З. Лущик выявил еще одно немаловажное обстоятельство.

В 1999 году полностью опубликован его комментарий к повести Катаева «Уже написан Вертер». Лущиком впервые установлено, что в марте 1920 года Одесская губернская чрезвычайная комиссия арестовала обоих братьев[30].

Катаев-старший никогда не упоминал об аресте младшего брата. Причина очевидна: Петров это скрывал. Что и акцентировал комментатор: «Воистину открытие для биографов обоих писателей».

Использованный Лущиком источник – газета «Известия Одесского губернского революционного комитета». Сообщение о раскрытии заговора опубликовано 26 ноября 1920 года под заголовком «Борьба с контрреволюцией и бандитизмом. От коллегии ОГЧК…».