Двенадцатая карта

* * *

Женева вынула письмо из сканера, подняла глаза и пояснила:

— Бунты против призыва в 1863 году во время Гражданской войны. Самые разрушительные в истории США.

— Про тайну он не упоминает, — заметил Райм.

— Про тайну в другом письме. Это я вам показала, чтобы вы поняли, что никакой он не вор.

Райм нахмурился:

— Кража случилась… дай-ка сообразить… через пять лет после письма. Почему ты считаешь, что оно доказывает его невиновность?

— Я имею в виду, что по такому письму его трудно представить вором. Человек, который так пишет, не стал бы обкрадывать фонд образования для бывших рабов.

— Вовсе не обязательно, — просто ответил Райм.

— А по-моему, совершенно ясно. — Девушка снова пробежалась глазами по письму и бережно разгладила лист рукой.

— Что там такое насчет человека на три пятых? — спросил Селлитто.

Райм кое-что помнил из истории, но от всего, что не имело прямого отношения к работе криминалиста, избавлялся как от лишнего груза. Он только покачал головой.

Ясность внесла Женева:

— До Гражданской войны раб считался за три пятых человека для формирования представительства в конгрессе. И не подумайте, что дело здесь в злом заговоре Конфедерации, — правило установили северяне. Они вообще не хотели считать рабов, потому что тогда Южные штаты получили бы в конгрессе численное преимущество. А южане, наоборот, хотели считать рабов за целых людей. Правило «три пятых» стало компромиссным решением.

— Их считали, чтобы набрать представительство, — прокомментировал Том, — но права голоса они не имели.

— Да, все верно, — подтвердила Женева.

— Кстати, то же было и с женщинами, — добавила Сакс.

Райма социальная история Америки сейчас не интересовала.

— Я хотел бы взглянуть на остальные письма. И надо найти экземпляр журнала — «Иллюстрированного еженедельника для цветных». Какой это номер?

— От двадцать третьего июля тысяча восемьсот шестьдесят восьмого года, — ответила Женева. — Я отыскала его с большим трудом.

— Я постараюсь, — сказал Мэл Купер, и Райм услышал, как его пальцы застучали по клавиатуре компьютера.

Женева снова взглянула на часы:

— Мне правда пора…

— Всем привет, — донесся из прихожей мужской голос. Через секунду показался и сам детектив Роланд Белл в коричневой спортивной куртке, синей рубашке и джинсах. Родом из Северной Каролины, Белл несколько лет назад поличным причинам перебрался в Нью-Йорк. Неторопливость Белла порой бесила городских коллег, однако Райм считал ее следствием не южного воспитания, а дотошности, происходящей из осознания важности своей работы. Белл специализировался на защите свидетелей и прочих потенциальных жертв. Его подразделение не имело официального статуса, но в шутку именовалось «Отрядом специального назначения по спасению задниц свидетелей».

— Роланд, знакомься — Женева Сеттл.

— Приветики, мисс, — протяжно проговорил Белл, пожимая ей руку.

— Телохранители мне не нужны, — твердо заявила Женева.

— Не беспокойся, под ногами мешаться не буду, слово чести, — пообещал Белл. — Невооруженным глазом ты меня не увидишь. — Взгляд в сторону Селлитто: — Так что тут у нас?

Толстяк детектив вкратце изложил все детали. Слушая, Белл не хмурился и не качал головой, однако Райм заметил, как замерли его глаза — знак глубокой озабоченности. Когда Селлитто закончил, на лицо Белла вновь вернулось простодушное выражение. Он стал расспрашивать Женеву о ее привычках и о семье, чтобы решить, как лучше организовать защиту. Та отвечала неохотно, словно скупясь на слова.

Когда он закончил, Женева нетерпеливо сказала:

— Мне правда надо идти. Может меня кто-нибудь подвезти до дома? Я отдам остальные письма Чарлза и побегу в школу.

— Детектив Белл тебя подвезет, — сказал Райм и добавил с усмешкой: — Насчет школы мы вроде бы договорились, что ты возьмешь выходной, а тесты сдашь позже.

— Нет, — отрезала она. — Ни о чем мы не договаривались. Вы сказали только «…сначала покончим с кое-какими вопросами, а там будет видно».

Немногие попрекали Линкольна Райма его же собственными словами, так что ответил он довольно ворчливо:

— Что бы я ни говорил раньше, раз ясно, что за тобой еще могут охотиться, придется тебе посидеть дома. Твоя жизнь в опасности.

— Мистер Райм, я должна сдать тесты сегодня. Пересдачу могут и не назначить.

Женева раздраженно крутила пальцами петлю на джинсах. Какая она все-таки худенькая. Райм подумал, не из тех ли ее родители фанатов здорового питания, которые держат детей на хлопьях с молоком и соевом творожке. Профессора особенно к этому склонны.

— Сейчас я позвоню в школу, — сказала Сакс. — Объясню, что ты попала в неприятную ситуацию и…

— Мне правда надо идти, — негромко проговорила Женева, глядя Райму прямо в глаза. — Сейчас же.

— Просто побудь дома денек-другой, пока мы не узнаем побольше. Или, — добавил криминалист, — пока его не прищучим.