Дверь

Автомобиль тронулся, покатился по одинаковым улицам.

- Мы зададим вам несколько вопросов, - сказал водителю Сретенский.

- Конечно, товарищ... Отвечу честно, как смогу...

Сретенский усмехнулся.

- Это не допрос. Вы когда-нибудь слышали о психологических тестах?

- Слышал...

- Ну вот. По причине, назвать которую я не имею права, сейчас вам будет задан ряд вопросов психологического теста. Имейте в виду, ответы на некоторые из них покажутся вам очевидными. Так надо. Не удивляйтесь. Отвечайте.

Аня восхищенно пихнула Сретенского локтем в бок. Ход Андрея Ивановича показался ей гениальным.

- Назовите ваше имя, - приступил Сретенский.

- Ковалев, Антон Ильич.

- Год и место рождения?

- Шестьдесят пятый. Москва.

- Москва? Гм... Вы имеете в виду город, где мы находимся сейчас?

- Ну да, конечно...

- Он всегда назывался Москвой?

- Нет, не всегда. Раньше он назывался Сталинадар... Настоящую-то Москву, столицу, где Кремль и все такое, разбомбили ещё в шестьдесят втором, в самом начале войны. Водородная бомба. И Сталинадар переименовали в Москву. В честь, в память столицы.

- Какое сегодня число?

- Девятое октября... Среда.

- Какого года?

- Девяносто восьмого, - Ковалев заерзал на сиденье.

- Я предупреждал вас. Не удивляйтесь, это психологический тест. Отвечайте. Когда началась и закончилась война?

- В шестьдесят втором началась и закончилась. Меньше года шла.

- Какие страны воевали? Кто победил?

- Так все воевали, - растерянно ответил водитель. - Мировая война... А победитель... Какие в атомной войне победители... Мы за своими руинами укрылись, то, что осталось от Америки - за своими... Так и живем. Ох! Что-то я не то ляпнул, товарищ...

- Все в порядке, - успокоил его Сретенский. - Как называется наша страна, какой у нас общественно-политический строй, кто управляет государством?

- Российская Федерация... Строй социалистический... Управляет великий вождь товарищ Тагилов...

- Тагилов?

- Да, сын генералиссимуса Тагилова, соратника товарища Сталина.

- Вы бывали за границей?

- Нет! Где же? Социалистические страны в руинах... Не в Америке же мне бывать!

- А кто вам сказал, что Америка не уничтожена полностью?

- Но ведь... Есть же телевидение... И потом, радио это ихнее поганое, прости Господи, в которого я не верю. Голос Америки. Покоя не дает. Они через спутники вклиниваются прямо в наши программы. Я-то их, само собой, не слушаю, сразу переключаю приемник, не подумайте чего. Но находятся людишки...

- Да, да. И о чем вещает их поганое радио?

- Христом-Богом, в которого не верю... Не слушаю, ни одной передачи не слышал. Куски только.

- Тогда почему вы уверены, что содержание передач враждебное?

- Так и по кускам понятно... И в газетах пишут, и по телевидению... Клевета на социализм, очернение вождей советского государства, моральное разложение. Вообще, это всем известно.

- "Всем известно", - передразнил Сретенский. - Железный аргумент... Ладно, дальше. Какова численность населения Москвы?

- Это секретные данные.

- Вас спрашивает сотрудник НКВД.

- Я не знаю! Я простой человек, откуда у меня доступ к секретным сведениям?

- Действительно, откуда, - вздохнул Андрей Иванович. - Полагаю, так же бессмысленно спрашивать вас о площади Российской Федерации, географическом положении городов, транспорте и связи, местонахождении резиденции товарища Тагилова?

В зеркальце заднего обзора мелькнуло перекошенное, бледное лицо Ковалева.

- Почему вы спрашиваете об этом? Кто вы? Предъявите документы!

- Сейчас предъявлю.

Из кобуры Сретенский вытащил пистолет и сначала продемонстрировал оружие Ковалеву, сунув ему под нос из-за спины, а затем ткнул стволом под лопатку.

- Устраивает?

- Не убивайте меня, господа, - пролепетал водитель. - Я обыкновенный человек и не знаю секретов. Вы ошиблись...

- Будете вести себя хорошо, останетесь живы, - пообещал Сретенский. Еще один вопрос. Кто такие Черные Стражники?

- Не знаю.

Сретенский нажал на пистолет, причинив Ковалеву боль.

- Клянусь, не знаю, - простонал тот. - Думаю, этого никто не знает... По крайней мере из моего круга общения, людей моего уровня. Их никто не видел вблизи.

- А издали? На кого они похожи?

- Умоляю вас, не расспрашивайте меня о Черных Стражниках... Об этом не полагается говорить...

- Запрещено?

- Нет, не запрещено... Просто... Люди не говорят о таких вещах, вот и все.

В течение этой небезынтересной беседы Аня и Сретенский не забывали смотреть в окна. Девушка жадно впитывала приметы незнакомого мира, хотя впитывать-то было особенно нечего. Москва, бывший Сталинадар, выглядела угрюмым, серым, монотонным городом. Квартал тянулся за кварталом, и ничего в принципе не менялось. Те же однообразные дома от двух до четырех этажей, те же озабоченно спешащие люди. Может быть, так только на окраинах, а в центре все иначе?

Любопытство Андрея Ивановича было более практического свойства. Сретенский поглядывал в зеркала, часто оборачивался. Он заметил, что за ними постоянно следуют машины - разные, но едва исчезала одна, как сразу появлялась другая, и это при далеко не напряженном уличном движении.