Дверь к смерти (сборник)

А вот утром в среду пожаловал гость, которого я впустил. Я забыл сказать, что, вернувшись из тюрьмы, взял за правило, заслышав звонок у входной двери, отправляться в прихожую, разглядывать ожидающего на крыльце посетителя сквозь одностороннее стекло, корчить ему гримасу и преспокойно возвращаться в кабинет. Если гость оказывался настырным и продолжал звонить, я щелкал рычажком и отключал звонок. На сей раз, около одиннадцати часов в среду, вместо того чтобы состроить привычную гримасу, я открыл дверь и произнес:

– О, здравствуйте. Решили к нам заглянуть?

Коренастый субъект примерно моего роста, седовласый, с морщинистым красноватым лицом и проницательными серо-голубыми глазами, пробурчал приветствие и перешагнул через порог.

Я дружелюбно подметил, что погодка нынче малость холодновата для апреля, и он согласился. Пристроив его пальто на вешалку, я напомнил себе, что нужно быть посдержаннее. Даже если я и остался в доме один, это еще не повод создавать у инспектора Кремера из уголовной полиции Манхэттена впечатление, что я счастлив его видеть. Есть Вульф, нет Вульфа, честь флага превыше всего.

В кабинет он прошествовал сам. На сей раз я занял место за собственным столом. Был, конечно, соблазн забраться в кресло Вульфа, чтобы посмотреть, как отреагирует Кремер, но это поставило бы меня в невыгодное положение, поскольку я привык препираться с ним, сидящим в красном кожаном кресле, со своего места, где свет падает по-другому.

Он воззрился на меня.

– Стало быть, ты тут дом караулишь, – прорычал он.

– Не совсем, – возразил я. – Только слежу за порядком. А может, хочу пойти ко дну вместе с кораблем. Правда, не все из тех, кто покинул корабль, крысы.

– Где Вульф?

– Понятия не имею. Знаю, знаю, сейчас вы наречете меня лжецом. А я признаюсь: да, мол, вы правы, я и впрямь был им когда-то, но исправился. Тогда вы…

– Чушь собачья! Где он, Арчи?

Это существенно прояснило обстановку. За все последние годы он называл меня Арчи в одном случае из каждых пятидесяти, когда обращался ко мне как к Гудвину. Я удостаивался чести быть названным по имени лишь тогда, когда ему позарез что-то требовалось, либо же в знак признательности за то, что Вульф преподносил ему очередного преступника прямо на блюдечке, – тогда инспектора обуревала сентиментальность. Что ж, значит, мы собираемся ворковать, как голубь с голубкой.

– Послушайте, – сказал я вкрадчиво, но твердо. – Такие методы используют окружные прокуроры, шерифы и газетчики, которые больше ни на что не способны. Вам же они не к лицу. Одно из двух: либо я не знаю, где Вульф, либо знаю, но не хочу говорить. Какая разница? Следующий вопрос.

Он вынул из кармана сигару, тщательно осмотрел, растер между ладонями и вновь осмотрел.

– Да, это настоящая бомба, – заметил он, без рыка впрочем. – Я имею в виду объявление в газете. Цветы увезли. Фриц и Теодор уволились. Вукчич выставил дом на продажу. Мне будет недоставать толстяка – не могу даже представить, что никогда сюда больше не наведаюсь и не увижу, как он восседает за столом и почитает себя умнее Господа Бога и всех его архангелов. Здорово замыслено! А для чего вы это затеяли?

Я повторил, нарочито медленно и устало:

– Либо я не знаю, либо же знаю, но не хочу…

– А как насчет колбасы, которая обернулась слезоточивым газом? Есть тут связь?

Руководствуясь «собственными опытом и интеллектом», я привык ждать от инспектора Кремера любого подвоха и всегда держу с ним ухо востро. Только поэтому я даже глазом не моргнул, а лишь слегка наклонил голову набок, выдержал его пронизывающий взгляд, проанализировал случившееся и соизволил ответить.

– Сомневаюсь, что это Фриц, – констатировал я. – Мистер Вульф слишком хорошо его вышколил. Впрочем, в суматохе воскресного утра, когда мистер Вульф исчез, Фриц, должно быть, проболтался Теодору, а Теодора вы раскололи. – Я кивнул. – Да, именно так.

– Неужто Вульф так испугался слезоточивого газа, что задал стрекача? Или нет?

– Нет, почему же? Разве он не самый отъявленный трус?

– Нет! – Кремер зажал сигару зубами, так что она вздернулась кверху. – Многое мне в Вульфе не нравится и даже раздражает, но он вовсе не трус. Видно, не простой это был газ, а такой, что напугал бы любого. Да?

– Насколько мне известно, это был самый обыкновенный слезоточивый газ, без всяких примесей. – Я решил побрыкаться. – Вообще, я счастлив видеть вас здесь, одно удовольствие почесать с вами язык и скрасить одиночество, но не слишком ли вы отвлекаетесь? Ваше дело – расследовать убийства, а от газа мы даже не поперхнулись, не то что не отправились к праотцам. Кстати, сфера ваших полномочий ограничена Нью-Йорком, а миссис Рэкхем пришили в Уэстчестере. Мне, конечно, приятно тут с вами лясы поточить, но есть ли у вас верительные грамоты?

Он издал звук, похожий на квохтанье курицы, снесшей яйцо.