Дверь к смерти (сборник)

– Допустим. Поскольку они никого из вас не подстрелили, дело к нам не попало, но рассказали мне предостаточно. Вульф занимался тогда неким Рони, чей род занятий заставлял предположить, что такой классный сыщик, как Ниро Вульф, рисковал вторгнуться в сферу влияния Арнольда Зека. Вполне логичный исход. Причем я не исключаю, что Вульф мог выйти непосредственно на след самого Зека. В то время я предположил, что, возможно, Зек либо кто-то из его окружения потребовал, чтобы Вульф оставил дело Рони, а Вульф ослушался. Вот с ним и поквитались, жестоко расправившись с его драгоценными орхидеями. Потом Рони прикончили, чем сыграли Вульфу на руку: он оказался на одной стороне с Зеком.

– Черт возьми, – вставил я, – что-то уж больно лихо закручено для моих мозгов.

– Конечно, конечно. – Кремер передвинул сигару, которая стала заметно короче, хотя он ее не закуривал, в противоположный уголок рта. – К чему я клоню: я вовсе не забрасываю удочку, да и выдирать из тебя правду клещами не собираюсь. Просто вполне резонно было предположить, что и в деле Орчарда, и в деле Рони Вульф нарвался на Арнольда Зека. А что теперь? Вскоре после того, как Вульф повидался с миссис Рэкхем и согласился выяснить источник доходов ее мужа, кто-то присылает ему в картонке сосуд со слезоточивым газом. Не бомбу, которая разнесла бы его в клочья, а всего лишь слезоточивый газ. Это, безусловно, предупреждение. И в ту же ночь миссис Рэкхем убивают. Ты сообщаешь об этом Вульфу по телефону, а когда возвращаешься домой, его и след простыл. – Кремер вытащил изжеванную сигару изо рта и ткнул в мою сторону. – Хочешь знать мое мнение, Арчи? Я думаю, что, если бы Вульф остался и продолжил разматывать это дело, убийца миссис Рэкхем был бы уже изобличен и сидел под замком. И я считаю, что у Вульфа имелось достаточно оснований опасаться, что в этом случае остаток своих дней он проведет в попытках избежать возмездия со стороны Арнольда Зека. Вряд ли его прельщал подобный исход. Думаю, Вульф пришел к выводу, что у него есть единственный способ выбраться невредимым из этой передряги – самому расправиться с Зеком. Как ты на это смотришь?

– Воздержусь от комментариев, – вежливо ответил я. – Если вы правы, то правы, если же нет – мне не хотелось бы огорчать вас.

– Премного благодарен. И все-таки предупреждение от Зека он получил – в виде слезоточивого газа.

– Все равно воздержусь.

– Ничего другого я от тебя и не ожидал. Теперь то, ради чего я пожаловал. Я хочу, чтобы ты передал Вульфу мое личное послание, не как от офицера полиции, а как от друга. Только все это должно остаться между нами с тобой… и им. Добраться до Зека невозможно. Я отдаю себе отчет в том, что для блюстителя порядка вести такие речи, пусть даже с глазу на глаз, преступление, но это правда. Конечно, в данном случае свершилось убийство, но, слава богу, вне моей юрисдикции. Я не хочу ничего плохого сказать про Бена Дайкса или тамошнего окружного прокурора, да и вообще про кого-нибудь конкретно, но коль скоро окажется, что Барри Рэкхем имеет отношение хоть к одной из многочисленных афер Зека, то он никогда не попадет на электрический стул, даже если ухлопал свою жену. Не знаю, на какой именно стадии Зек вмешается и какие средства он использует, но на электрическом стуле Рэкхему посидеть не приведется.

Кремер швырнул сигару в мою корзину для бумаг и промахнулся на фут. Поскольку сигара была незажженная, я сделал вид, что ничего не заметил, и весело проорал:

– Да здравствует правосудие!

Кремер издал гортанный рык, но, должно быть, обращался не ко мне.

– Я хочу, чтобы ты передал мои слова Вульфу. Зек вне его досягаемости. К нему не подобраться.

– Но послушайте, – возразил я, – даже если для вас тут все ясно как божий день, чего нельзя сказать обо мне, послание более чем странное. Давайте посмотрим с другой стороны. Вульф-то будет вполне досягаем для Зека, особенно если вернется домой. Верно, он выезжает нечасто, но даже если бы вел жизнь затворника, в дом приходят люди, да и вещи новые появляются… Типа картонок с колбасой. Не говоря уж о том, что только прямых убытков от прошлогоднего налета мы понесли на тридцать восемь тысяч. Я понял: вы хотите, чтобы Вульф не охотился на Зека, но это только то, чего Вульф не должен делать. А что он должен делать?

Кремер кивнул: