Двери в темное прошлое

— Участковый думает, что Кублаков поджег дом Зимина, а его самого ножом ударил. То есть сначала ударил ножом, а потом поджег дом. Но Колька выполз тогда. Показания отказался давать, сказал, что сам разберется.

— Я вам не верю. У вас же нет никаких доказательств, а только предположения нетрезвого участкового. К тому же Зимина и сейчас обвиняют в убийстве. Как вы думаете, могут ли следователи ошибаться?

— Согласен, — ответил голос незнакомого ей мужчины, — но сами понимаете, лучше перебдеть, чем недобдеть.

— Не понимаю, — ответила Марина и прервала разговор.

Похоже было, что этот Половников с раннего утра уже наклюкался, потому и несет всякую чушь. А может, он решил, что она и ему переведет некоторую сумму за важные сведения. Не дождется! Зря, конечно, она связывалась с его одноклассниками: поддалась не чувствам, а тревоге. Хотела больше узнать о Николае Зимине. Если она и подозревала мужа в чем-то, то не в убийстве, конечно. Она просто хотела побольше узнать о его прошлом. Валентин — не убийца. Хороший он или плохой человек — другой вопрос. Но не убийца. А кто убийца?

Настроение было вконец испорчено.

Лужина оделась во все темное, и хотя ее темное платье вряд ли фасоном и длиной соответствовало событию, но другого не было. Пришлось еще отыскивать что-нибудь темное на голову, но отыскался лишь черный шифоновый шарфик, только он был в мелкий белый горошек, и ничего не оставалось, как накинуть его на голову.

В начале первого Лужина вышла на дорогу и увидела перед воротами Карсавина черную «Волгу». Очевидно, на ней приехали присланные Уманским люди. Так и было, когда она подошла, из автомобиля вышли парень с девушкой и начали вытаскивать пакеты с контейнерами.

Глава 5

Для поминок все уже было готово, и черная «Волга» увезла помощников, которые на самом деле все сделали сами без помощи Марины.

Позвонил Валентин и предупредил:

— Мы подъезжаем. Если готова, то приходи к писателю минут через десять.

— Так я уже у Карсавина, помогала на стол собирать. Как все прошло?

— Торжественно и печально. Не знаешь разве, как это бывает?

Лужина попыталась ответить, что даже думать про это не хочет, но не успела.

— Тебя ждет сюрприз, который тебя поразит и обрадует, — произнес муж.

И тут же пошли гудки.

Последние слова удивили и даже разозлили немного: какой сюрприз ее может поразить, если Валентин возвращается с похорон.

Услышав звук подъезжающего автомобиля, Лужина вышла на дорогу и увидела остановившийся у ворот их красный «Блейзер», из которого уже вышел муж, тут же выскочила Наташа с напряженным лицом. Они вдвоем стали помогать выбраться человеку с забинтованной головой. Это и был тот самый сюрприз, потому что человеком с забинтованной головой оказался их сосед — компьютерный гений. Левая рука у него была тоже забинтована, но он поприветствовал здоровой:

— Привет, соседка! Как поживаешь?

Он улыбался, как будто не с похорон возвращался, а с какого-то праздника. Хотя, если разобраться, повод для радости был: можно веселиться, когда хоронят кого-то другого, а не тебя самого.

Подъехал черный микроавтобус.

Валентин вернулся в «Блейзер», чтобы загнать его на свой двор. Максим подошел и протянул Лужиной здоровую руку.

— Привет! — продолжал радоваться он.

— Быстро ты пришел в себя, — удивленно сказала Марина, — мы тут так волновались. Твоя Наташа просто места себе не находила.

— Это хитрый следователь так придумал, — начал объяснять сосед, — на самом деле у меня сломана ключица, что само по себе плохо при моей-то работе. Еще синяки по телу, было подозрение на сотрясение мозга, но потом голова перестала болеть, голову мне сканировали…

Он вошел на участок Карсавина, продолжая рассказывать:

— Но ничего страшного не нашли, потом примчался московский следователь, который убедил меня притвориться умирающим, чтобы тот, кто покушался, думал, что достиг своей цели.

— Да? Ты веришь ему? — перебила Наташа. — Это обычное ДТП. Какой-то пьяный шоферюга вылетел с прилегающей дороги на трассу, и ты в него врезался. Хорошо, что еще так все закончилось, а то я на тебя позавчера смотрела, на всего перевязанного, загипсованного, и ревела.

— Так я же тебе объяснил, что меня не перевязывали и не загипсовывали. То есть и перевязали, и гипс на плечо установили. Но это было вообще на другом этаже. А тебе представили совершенно постороннего человека, который из окна выпал. Я говорил следователю, что это негуманно по отношению к тебе. А он ответил, что денек ты потерпишь.

— Гад какой! — не могла успокоиться Наташа. — А я чуть с ума не сошла.

Из микроавтобуса начали выходить соседи: Карсавин, Вадик Катков, Люба и Виолетта почти в одинаковых черных платьях и с черными платками на головах; обе были с мужьями.

К Марине подошел грузный человек с залысинами и протянул руку, представляясь:

— Борис Гуревич.

А муж Виолетты назвал себя просто:

— Сергей!

Все стали рассаживаться за столом, вспоминая похороны. Вернее, говорил Карсавин, описывая все произошедшее на кладбище.