Двести лет вместе. Часть первая. В дореволюционной России

Решительный сдвиг к пересмотру правил 1882 произошёл в 1903-1904. Были доклады с мест (в том числе и от ген.-губернатора Святополк-Мирского, вскоре затем либерального министра внутренних дел), что «Временные правила» себя не оправдали, что необходимо дозволить евреям дальнейшее расселение из скученности городов и местечек, что вот уже, с введением казённой продажи питей, отпала опасность эксплуатации сельского люда евреями через виноторговлю. Предложения эти одобрил министр Д.С. Сипягин (вскоре убитый террористом) и в 1903 утвердил министр В.К. Плеве (также вскоре убитый): в послабление «Временных правил» был утверждён и обнародован список 101 крупного поселения, позже и ещё 57, где евреям дозволялось и новожительство, и приобретение недвижимости, и аренда. (В дореволюционной Еврейской энциклопедии мы встречаем наименования этих поселений, среди них весьма немалые и быстро взросшие затем: Юзовка, Лозовая, Енакиево, Кривой Рог, Синельниково, Славгород, Каховка, Жмеринка, Шепетовка, Здолбуново, Новые Сенжары и многие другие.) Но вне пределов этого списка и вне еврейских сельскохозяйственных колоний, местечек и городов – евреи не получали права приобретать землю. Вскоре Временные правила по отношению к ряду категорий евреев (с высшим образованием, аптекарские помощники, ремесленники и отставные солдаты) были отменены, и они получали в деревнях право жилья, занятия торговлей и промыслами [1007].

А кроме виноторговли крупнейшими статьями еврейских доходов были разные виды аренд, включая земельную, а также прямое землевладение. Среди евреев «тяготение к земле большей частью выражалось в приобретении крупных участков в целях эксплуатации разнообразных отраслей хозяйства, а не мелких участков в целях личной обработки земли» [1008]. Когда у земли, источника крестьянского существования, появлялась или могла появиться цена выше сельскохозяйственной, то её часто покупал еврей-предприниматель.

Как мы видели, до 1881 прямая аренда и покупка земли евреями не была запрещена, а приобретшие её – потом не лишались своих прав от позднейших запретов. И так, например, в Херсонской губ. под Елизаветградом имел – и сохранял до самой революции – «экономию» (как называли на Юге) значительных размеров – Давид Бронштейн, отец Троцкого; позже – ещё и рудник «Надежда», под Кривым Рогом [1009

]. (Троцкий, по впечатлениям от экономии своего отца, – мол, и «во всех экономиях» так, – рассказывает, что сроковых летних работников, пришедших наниматься пешком из центральных губерний, никогда не кормили ни мясом, ни салом, и даже растительным маслом скудно, а только овощами и крупой, – это во время летней страды, когда тяжкая работа от зари до зари, – и «в одно лето пришлые рабочие повально заболевали куриной слепотой» [1010]. – Возражу, что в подобной же «экономии» на Кубани моего деда Щербака (сам из батраков) летних работников кормили мясом трижды в день.)

Но в 1903 был наложен следующий запрет: «Положение комитета министров лишило всех евреев права приобретения недвижимых имуществ по всей Империи, вне черты городов и местечек» [1011], то есть в сельских местностях. Это ограничивало в какой-то мере еврейскую промышленность, но, пишет Еврейская энциклопедия, никак не земледелие: и «пользуясь правом приобретения земельной собственности, евреи, вероятно, выделили бы из своей среды не столько земледельцев, сколько землевладельцев и арендаторов. Представляется весьма сомнительным, чтобы такое типично-городское население, каким являются евреи, могло дать значительную массу земледельцев» [1012

].

В первые годы XX века картина была такова: из «около 2 миллионов десятин земли, находящейся в настоящее время [1908] в собственности и в аренде у евреев в Империи и Царстве Польском… лишь 113 тысяч десятин… заняты еврейскими земледельческими колониями» [1013].

Хотя «Временные правила» 1882 воспретили евреям купчие и арендные договоры вне городов и местечек – нашлись и тут косвенные «подымённые» способы, в том числе и для обширного землевладения сахарных заводов.