Двести лет вместе. Часть первая. В дореволюционной России

В 1817 от лондонского миссионерского общества приезжал в Россию адвокат Льюис Вей, поборник равноправия евреев, со специальной целью ознакомиться с положением евреев в России, имел беседу с Александром I, представил ему записку. «Проникнутый убеждением, что евреи представляют собою царственную нацию, Вей говорил, что все христианские народы, как получившие спасение через евреев, должны оказывать им величайшие почести и благодеяния». – Такая аргументация была весьма внятна Александру I в его последний период жизни, с мистическим настроением. Он и его правительство испытывали опасение «прикоснуться неосторожной рукой к религиозным предписаниям» евреев. Александр весьма уважал древний народ Ветхого Завета, его религию, сочувствовал его нынешнему положению. Но отсюда утопически искал: как этот народ мирно перевести в Новый Завет. – Для того при участии императора в 1817 же году было учреждено «Общество израильских христиан», то есть евреев, обратившихся в христианство (не обязательно в православие); они получали ряд весомых преимуществ: могли повсюду в России свободно «торговать и заниматься ремёслами, не записываясь в гильдии и цехи; освобождались со всем потомством навсегда от гражданской и военной службы». – Однако «Общество» это не испытало притока обращённых евреев и провалилось [239

].

При благожелательности Александра I к евреям – он с тем большей уверенностью останавливал возникавшие обвинения против них в ритуальных убийствах. (Обвинения эти вообще не были известны никогда в России до раздела Польши, передались оттуда. В самой Польше они возникли с XVI века – и тоже передались туда из Европы, где впервые возникли в Англии, в 1144, затем повторялись в XII-XIII веках в Испании, Франции, Англии, Германии. С ними боролись и папы, и короли, но обвинения не прекращались и в XIV-XV вв.) Первый такой процесс в России был в Сенно, под Витебском, в 1799, и обвиняемые были освобождены за недостаточностью улик. Гродненский же (1816) был не только прекращён «по высочайшему повелению», но побудил министра духовных дел Голицына разослать всем губернским властям приказ: впредь не обвинять евреев «в умерщвлении христианских детей “без всяких улик, по единому предрассудку”» [240

]. – в 1822-23 возникло ещё одно такое дело в Велиже, тоже Витебской губернии. Но витебский суд в 1824 постановил: евреев, «на коих вообще показанием многого числа христиан гадательно возводилось подозрение в убийстве сего мальчика, будто для достания крови его, оставить без всякого подозрения» [241

].

Однако, процарствовав четверть века, Александр I так никогда и не сосредоточился найти и осуществить последовательное и целебное для всех сторон решение еврейского вопроса в России.

Как же быть, что делать с этим обособленным, всё ещё не приращённым к России и всё растущим численно народом? – задумывался и оппонент императора декабрист Пестель, ища решения для будущей России, которую намеревался возглавлять. И в «Русской Правде» он предложил два выхода. Либо – реально слить евреев с христианским населением России: «Паче же всего надлежит иметь целью устранение вредного для христиан влияния тесной связи, евреями между собою содержимой или противу христиан направленной и от всех прочих граждан их совершенно отделяющей… Учёнейших раввинов и умнейших евреев созвать, выслушать их представления и потом мероприятия распорядить… Ежели Россия не выгоняет евреев, то тем более не должны они ставить себя в неприязненное отношение к христианам». Второй же выход «состоит в содействии евреям к учреждению особенного отдельного государства в какой-либо части Малой Азии. Для сего нужно назначить сборный пункт для еврейского народа и дать несколько войск им в подкрепление». (Очень недалеко до будущей сионистской идеи?) Все русские и польские евреи вместе составят свыше двух миллионов. «Таковому числу людей, ищущих отечество, не трудно будет преодолеть все препоны, какие турки могут им противопоставить, и, пройдя всю Европейскую Турцию, перейти в Азиатскую и там, заняв достаточные места и земли, устроить особенное еврейское государство». Однако, трезво оговаривается Пестель: «Сие исполинское предприятие требует особенных обстоятельств и истинно гениальной предприимчивости» [242].

Другой декабрист, Никита Муравьёв, в своём проекте конституции оговаривал, что «евреи могут пользоваться правами граждан в местах, ныне ими заселенных, но свобода им селиться в других местах будет зависеть от особых постановлений Верховного народного веча» [243].