Двести встреч со Сталиным

Во внутренние помещения дачи отсюда можно было попасть через три двери. Прямо — в столовую и через нее налево в спальню И. В. Сталина. Направо — в неширокий длинный коридор, где по правую руку располагались две жилые комнаты, одна из них служила в прошлом детской и потом была приспособлена под кабинет. Вторая тех же размеров и формы, но потемнее, предназначалась для гостей. По другую сторону коридора находилась длинная открытая веранда. Никакой мебели на веранде не имелось, кроме передвижной вешалки для посетителей, которую переносили в прихожую, если не хватало той, что была там, да стоял широкий и низкий диван.

Работал И. В. Сталин, как правило, в одной большой и светлой комнате слева от прихожей. Здесь был большой широкий стол, где хорошо размещались военные карты, стоял такой же, как и в других помещениях, диван.

Вдоль короткой стены дачи была крытая веранда с большим ковром на полу и широким диваном того же серо-зеленого, приятного для глаз цвета. В углу веранды слева от входа стояла железная лопата с отполированной руками деревянной ручкой и хранился в большом шкафу прочий садовый и огородный инвентарь И. В. Сталина. Он любил ухаживать за розами, яблоками, посаженными по берегу пруда, развел небольшой лимонарий и даже выращивал… арбузы.

Местом торжеств и приемов являлся большой зал — столовая. Сюда попадали сразу из прихожей. Украшений тут не было. Только справа в проемах между окнами висели два больших портрета — В. И. Ленина и A. M. Горького.

Посредине зала почти на три четверти его длины стоял широкий полированный стол. У входа — небольшой салонный рояль красного дерева. В 1945 г. рядом с роялем поставили уже известный читателю подарок американцев — автоматический проигрыватель грампластинок. Обстановка зала дополнялась двумя диванами — небольшим с зеркальной спинкой и большим, того самого типа и цвета, которые стояли, пожалуй, во всех жилых и нежилых помещениях. На этом диване в столовой И. В. Сталин и скончался 5 марта 1953 г.

Второй этаж дачи хозяин посещал редко. Там были две большие светлые комнаты. Первая из них служила гостиной и приемной, вторая — спальней. В этих комнатах в августе 1942 г. останавливался У. Черчилль, когда в первый раз посетил Москву. В своих мемуарах он называет эту дачу государственной дачей № 7 и вспоминает о своем пребывании здесь с удовольствием.

Имелась на даче и большая кухня. О ней, может быть, не следовало и говорить, если бы она тоже не отражала быта и привычек хозяина дачи. На кухне кроме обычной плиты, где готовились простые, здоровые блюда, имелась специальная шашлычная печь. И — самое примечательное — за деревянной перегородкой была большая русская печь, в которой пекли хлеб. Кроме того, по рассказам работавших здесь людей, когда уж очень донимал его радикулит, Сталин приходил сюда, раздевался, клал на горячие кирпичи широкую доску и, кряхтя, залезал на нее «лечиться».

…Прихожая была пуста. Стояла глубокая тишина. Я открыл дверь в столовую. Никого… Потолкался на месте, кашлянул в кулак, чтобы привлечь к себе внимание обитателей дома. Опять никого… Вот тебе и вызов на доклад! Не было еще случая, чтобы И. В. Сталин не принимал человека, если вызывал к себе.

Неожиданно открылась дверь направо, ведшая в коридор, и появилась фигура в овчинном тулупе до пят с высоко поднятым воротником. Из-под полы тулупа виднелись поднятые вверх носы больших черных валенок, подшитых толстым войлоком.

Фигура, от которой исходил крепкий запах леса, похлопала рукавом тулупа и сказала голосом И. В. Сталина: «Сейчас, товарищ Штеменко, пройдите в кабинет. Я буду через минуту…»

Теперь все стало ясно: Сталин имел обыкновение отдыхать в зимние дни на веранде, он лежал там в валенках, меховой шапке-ушанке, плотно завернувшись в широкий овчинный тулуп. Оказывается, я попал как раз в такое время.

Вскоре Верховный Главнокомандующий в привычном сером костюме военного покроя, в мягких сапогах и неизменной трубкой уже слушал мой доклад. Просмотрев карты, он задал несколько вопросов относительно условий маневра войсками и материальными средствами на северном фланге советско-германского фронта. Я ответил, не забывая, что И. В. Сталин хорошо знает театр еще со времен советско-финской войны. Верховный Главнокомандующий не перебивал, а потом, прохаживаясь по кабинету, стал рассуждать о последовательности операций советских войск. Я записывал в рабочую тетрадь смысл его рассуждений, который сводился к тому, что если Ленинградскому фронту предстояло провести несколько одновременных операций на Карельском перешейке, то Карельскому фронту на огромных просторах Севера придется проводить две такие операции, причем последовательно: сперва — против финнов, потом — против немецко-фашистских войск.