Двести женихов и одна свадьба. Книга 1

Что мне нравится на Тэйле — отношение к имени. Здесь «леди» — не пустой звук. Это высокие требования, которые предъявляет к тебе титул. Это обязанность быть лучше, превозмогать себя. Сложно представить леди лохматой, в старых штанах с вытянутыми коленками, большой миской семечек «Джин», возле телевизора или компьютера. Утренний туалет — не поход в сортир с зубной щеткой во рту, хотя, куда же без него. Это ритуал с умыванием, обтиранием, одеванием. Макияж, опять-таки, ведь дама я не молодая, четвертый десяток пошел…

Так о чем это я? Имя! Леди Джулия. Если Маша Воробушкина могла заявить: «Заткни свои пробирки и вали в неевклидово геометрическое пространство», то леди Ортингтон снисходительно вздохнет, закатит глаза и сделает, потому что дала слово.

Женщина сказала — женщина передумала, работает на Земле. Тут такое неправильно поймут. На дуэль, конечно, не вызовут, но посмотрят под таким углом, что икотой не отделаешься. А уж каковы языки местного сообщества — гадюки отдыхают!

— Я знаю отличную ресторацию… — издалека начал сэр Эдгар.

Я знаю отличные постыдные болезни, которыми щедро делятся мужчины, начинающие с таких слов.

— Здесь, — отрезала я. — Сейчас. Или никак.

В Ортингтоне солнце садится рано. В шесть вечера уже горят фонари, а на небо выплывает луна. Здесь она не в пример больше, чем на Земле. Серебрит округу мягким светом, накрывая искрящимся покрывалом. Ближе к семи на улицу высыпают ребятишки. Уставшие после дневных занятий и домашних заданий, они вволю резвятся, невзирая на темноту. Комиссары, важно подбоченившись, разгуливают по мощеным улочкам, охраняя покой жителей. Но преступность низкая. Да и какой в ней толк, когда полицейское управление держит в штате медиумов и провидцев, а те с легкостью, пользуясь артефактами Клифорда, отыскивают преступника за два-три часа.

Сэр Эдгар бросил взгляд на стеклянные двери лавки. Артефактор и виконт смотрели нас как телевизор, попутно беседуя о чем-то своем. Клиф смотрел заботливо, виконт — хмуро и задумчиво. Ой, да подумаешь, лошадку его погладила! Кстати, о лошадках. Платье помялось и запачкалось. Пришлось достать щетку и тщательно вытереть плотную ткань, пока сэр Эдгар что-то там говорил.

— Вам доставляет удовольствие унижать меня перед другими ухажерами? — наконец, заключил он.

С прискорбием поняла, что прослушала большую часть тирады. Еще большим прискорбием оказался жгучий стыд, отдающий изжогой. Я леди! Это почти как рыцарь, только в юбке.

— Они мне не ухажеры, — отрезала, убирая щетку в сумочку и поправляя складки на юбке.

— Мне так не показалось!

— Как бы то ни было — вас это не касается, сэр Иол. Прогуляемся. Здесь за лавкой прекрасный людный скверик, — выделила слово «людный», в зародыше убивая его надежды на уединение.

Предложенную ладонь не приняла, шла на пионерском расстоянии. Пока не свернули, чувствовала внимательный взгляд в спину. Повела лопатками, скидывая странную дрожь. Невысказанные претензии виконта никак не давали покоя. Скоро выскажет — даже не сомневаюсь.

Дорожка вела вдоль цветущих сиреней в обход небольшого пруда. В полумраке фонарей ютились влюбленные парочки, а знатные дамы, обмахиваясь веерами, дружно обменивались новостями. В России про них сказали бы: бабки-сплетницы, а на Тэйле за такое можно получить по морде от родственника, если ты мужчина, или по морде ничего не подозревающему твоему родственнику, если женщина. Так что исключительно вечерний променад с обменом новостями. А главная новость бесстыже дефилировала рядом с завидным женихом. Любопытные взгляды прямо-таки прожигали во мне дыру.

— Кажется, вас уже считают моей будущей женой, — улыбнулся сэр Эдгар, когда мы остановились под цветущей вишней, роняющей в воду жемчужные лепестки. Они медленно скользили по озерной глади, выплывая на лунную дорожку.

Любопытная формулировка и вульгарный подкат.

— Вы знаете, меня не интересует общественное мнение, — чтобы занять руки, сорвала веточку и вдохнула вишневый аромат. Легкий, весенний, наполненный жизнью запах вызвал улыбку. Сэр Эдгар тут же принял ее на свой счет и приосанился:

— Это меня в вас и восхищает.

Так и подмывало спросить «только это»?

— Сэр Эдгар, — я тщательно подбирала слова, но сложно придумать что-то новое. — Мы с вами…

— Леди Джулия, — перебил мужчина, доставая бархатную коробочку из кармана темносапфировых брюк.

Так громко вздыхать неприлично, но огреть горе-жениха коробочкой — еще хуже.

— Сэр Эдгар, я вас не понимаю! — отступила на шаг, пока мне не всунули кандалы, прошу прощения, обручальное кольцо силой. — Зачем из раза в раз задавать вопрос, на который я отвечаю отказом? К чему это упрямство?

— Вот именно! — выпалил он взволнованно. — К чему это упрямство? Я богат, знатен, претендую на графский титул после сэра Ортингтона. Так в чем проблема?

Раздраженно потерла переносицу, даже не глядя в раскрытую коробочку. Под лунным светом из нее брызгали искры. Наверняка огромный дорогой камень, только в этот раз не синий, не красный и не зеленый. Сэр Эдгар не повторяется. Рискну предположить, что сердце там розовое.