Движение. Место второе

* * *

После того как я дописал и пару раз отрепетировал свой фокус, я приготовил ужин.

Мое кулинарное искусство не простиралось дальше макарон и пары комбинаций с соусами для жарки «Анкл Бенс».

В тот день я нарезал кубиками вареную колбасу, которую смешал с кисло-сладким соусом.

И к этому добавил рис.

Ел за письменным столом, разглядывая стену, – штукатурку на ней дым и время окрасили в цвет пальцев заядлого курильщика.

Давление.

Оно растет.

Слова барда не давали мне покоя, потому что и я, определенно, чувствовал это давление.

Шум в ушах, слабый писк в черепной коробке, который я относил на счет толстых стен и изоляции.

Звук одиночества, если угодно.

Давление растет.

Я помыл тарелку и приборы и положил все сушиться на кухонное полотенце.

Потом постоял, опустив руки и смотря на стену цвета нездоровой кожи.

Передо мной лежал вечер с круглым боком[2].

Я подумал о том, не выйти ли мне и не купить ли пачку сигарет, чтобы проверить, что такого особенного есть в курении.

Может, это помогло бы мне? Взять передышку, сбежать?

Решил не ходить.

Я стоял и ощущал давление.

Как оно растет.

Как будто я находился в бочке и медленно, медленно тонул.

Писк в черепе, сжатие барабанных перепонок.

Я не решался двигаться, опасался дышать из страха, что вода на самом деле попадет в легкие.

Когда зазвонил телефон, его звук что-то нарушил.

Кувалда ударила по бочке и заставила отступить то, что на меня давило.

Я спокойно смог поднести трубку к уху и услышать знакомый голос.

– Можно Сигге?

– Мы же уже это обсуждали. Сигге здесь нет.

– Он еще не пришел?

– Его здесь никогда и не было.

Я уже хотел добавить, что он никогда и не придет, но собеседник перебил меня и спросил:

– Откуда ты знаешь?

– То есть?

– Откуда ты знаешь, что его здесь никогда не было?

– Оттуда, что здесь живу только я.

– М-м-м. Но мы же не о тебе говорим. Мы сейчас говорим о Сигге.

То ли давление и правда ослабло, то ли телефонный разговор меня отвлек, и я его не чувствовал. Я осторожно вдохнул, чтобы проверить, могут ли легкие беспрепятственно расправляться.

– Или как?

Я, должно быть, потерял нить и не помнил, о чем шла речь, так что спросил:

– Что?

– Мы говорим о Сигге.

– Ну да. Точно. Но его здесь нет.

– А ты уверен?

Я опустил трубку и посмотрел на дверь туалета, прислушался и подумал, что там на самом деле кто-то есть. Собеседник на другом конце провода что-то сказал, и я снова поднес трубку к уху.

– Что?

– Я сказал, слышу у тебя в голосе неуверенность. Может, Сигге еще там?

Я почти положил трубку, чтобы пойти и проверить, что же все-таки там в туалете, но собрался с мыслями и задал вопрос, который следовало бы задать раньше:

– Послушай, этот Сигге, о котором ты говоришь, он вообще кто?

Человек на другом конце сдавленно рассмеялся, и я представил себе, как он качает головой при ответе:

– Ой-ой-ой. Ты хотел бы знать, а?

– Да, скажи, пожалуйста.

– Нет уж, так не пойдет. Если сейчас не знаешь, то позже узнаешь. Хотя я думаю, что ты знаешь. Только не циклись на этом Сигге. Что есть в имени? Да и, собственно, что такое имя? Ну, я побежал.

Прежде чем я успел что-то сказать, собеседник положил трубку, и я слушал шум линии и какие-то далекие разговоры, но не смог разобрать ни слова. Посидев так немного, положил трубку и открыл дверь в ванную. В туалете никого не было, и слышно было только, как вода движется в трубах. Вверх-вниз.

Даже этот вечер я пережил – так обычно случается. Минута следует за минутой – и время проходит. На следующий день были выборы, и нужно было идти голосовать. Я включил это в свои планы. Наверное, я также много раз прослушал сингл «Депеш Мод» «Shake the Disease», пластинку с которым украл за несколько дней до этого. Полный тоски рефрен с одиноким голосом Мартина Гора как будто описывал что-то знакомое мне, был моим спутником.

* * *