Движущиеся картинки

– А как его зовут? – боязливо спросил Виктор.

– Мы его зовем Злющим Сукиным Сыном, – сообщил новоназначенный вице-президент по делам верблюдов.

– Что-то непохоже на настоящее имя.

– Для этого верблюда – самое то, – горячо заверил его дрессировщик.

– Ничего нет плохого в том, чтобы быть сукиным сыном, – сказал кто-то у него за спиной. – Я – сукин сын. И папаша мой был сукиным сыном, ты, поганец в засаленной ночной сорочке.

Дрессировщик нервно улыбнулся Виктору и обернулся. Позади никого не было. Он опустил взгляд.

– Гав, – сказал Гаспод и повилял чем-то, что почти могло сойти за хвост.

– Ты не слышал, сейчас никто ничего не говорил? – осторожно поинтересовался дрессировщик.

– Не-а, – ответил Виктор. Он склонился к уху верблюда и – на случай, если это был особенный голывудский верблюд, – прошептал:

– Я – друг, хорошо?

Злющий Сукин Сын дернул плотным, точно ковер, ухом[11].

– А как на нем ездить? – спросил Виктор.

– Когда хочешь, чтобы он пошел вперед, нужно его обругать и ударить палкой, а когда хочешь, чтобы он остановился, нужно его обругать и ударить палкой со всей силы.

– А когда хочешь, чтобы он свернул?

– О, это уже задача для продвинутых наездников. Лучше всего будет слезть и повернуть его вручную.

– Начинаем, когда будешь готов! – прокричал в рупор Достабль. – Значит, так: ты подъезжаешь к шатру, спрыгиваешь с верблюда, дерешься с огромными евнухами, врываешься в шатер, вытаскиваешь девицу, забираешься на верблюда и уезжаешь. Усек? Справишься?

– С какими еще огромными евнухами? – спросил Виктор, глядя, как верблюд раскладывается в стоячее положение.

Один из огромных евнухов робко поднял руку.

– Это я. Морри, – сказал он.

– О. Привет, Морри.

– Привет, Вик.

– А я – Скала, – представился второй огромный евнух.

– Привет, Скала.

– Привет, Вик.

– По местам, – приказал Достабль. – Мы… что такое, Скала?

– Э‑э, господин Достабль, мне просто интересно… а какая у меня мотивация в этой сцене?

– Мотивация?

– Ага. Э‑э. Понимаете, мне обязательно ее нужно знать, – объяснил Скала.

– Я тебя уволю, если не сделаешь все как надо, – как тебе такая мотивация?

Скала широко улыбнулся.

– Отлично, господин Достабль.

– Ладно, – сказал Достабль. – Все готовы… крутим!

Злющий Сукин Сын неловко повернулся, выбрасывая ноги под причудливыми верблюжьими углами, и перешел на сложную трусцу.

Ручка пришла в движение…

Воздух замерцал.

И Виктор очнулся. Это было словно медленно всплывать из розового облака или восхитительного сна, который, как бы вы ни пытались его удержать, утекает из твоей памяти по мере того, как разгорается солнечный свет, оставляя по себе ощущение страшной утраты; ничто – вы знаете это наверняка, – ничто из того, что готовит вам сегодняшний день, не будет и вполовину так же хорошо, как этот сон.

Он моргнул. Картинки истаяли. Виктор ощутил боль в мышцах, как будто он недавно трудился изо всех сил.

– Что случилось? – пробормотал он.

Потом опустил взгляд.

– Ух ты, – вырвалось у него. Там, где раньше была одна только верблюжья шея, его взгляду предстала ширь едва прикрытых тканью ягодиц. Жизнь определенно налаживалась.

– Почему, – ледяным голосом спросила Джин-джер, – я лежу на верблюде?

– Понятия не имею. А ты не собиралась?

Она соскользнула на песок и попыталась поправить свой костюм.

Только в этот момент они оба осознали, что у них есть зрители.

В их числе был Достабль. И Достаблев племянник. И рукоятор. И статисты. И разношерстные вице-президенты, и всякие прочие люди, которые, судя по всему, материализуются везде, где только производятся движущиеся картинки. И еще Чудо-Пес Гаспод.

И все они, кроме злорадно хихикавшего пса, стояли с разинутыми ртами.

Рукоятор продолжал машинально вращать ручку. Потом взглянул на нее так, словно видел впервые, и перестал.

Достабль вышел из того странного транса, который им завладел.

– О‑го-го, – сказал он. – Вот это да.

– Волшебство, – выдохнул Солл. – Настоящее волшебство.

Достабль подтолкнул рукоятора.

– Все зарисовал? – спросил он.

– Что зарисовал? – хором переспросили Виктор и Джинджер.

Потом Виктор заметил сидящего на песке Морри. На руке у него была солидная выщербина; Скала чем-то ее заштукатуривал. Тролль заметил выражение лица Виктора и тускло ему улыбнулся.

– Думаешь, ты Коэн-Варвар, да? – спросил он.

– Ага, – поддержал его Скала. – И вовсе не обязательно было называть его так, как ты его назвал. А если будешь так мечом размахивать, так мы потребуем лишний доллар в день как надбавку за сколы на производстве.

На клинке Виктора было несколько зазубрин. Он, как ни пытался, не смог понять, откуда они там взялись.

– Послушайте, – отчаянно взмолился он. – Я не понимаю. Я никого никак не называл. Мы что, уже рисуем?

– Я только что сидела в шатре – а в следующую секунду дышу верблюдом, – капризно сказала Джинджер. – Может, кто-нибудь мне объяснит, что происходит?

Но их, похоже, никто не слушал.

– Почему мы не можем озвучивать картинки? – вопрошал Достабль. – Там были такие смачные реплики. Я, конечно, ни слова не понял, но смачную реплику я сразу узнаю, как только услышу.