Читаем Двое полностью

С целью рифму обрамить.


Дел конечно много дома…

Вот, стихи, к примеру, ждут.

Написал за год пол тома,

Благо строфы ровно прут.


Буду впредь сполна заботлив,

Обещаю — зуб даю.

Ритмом смысл не уродлив,

Позже обо всём спою.

СУЩНОСТЬ ПЕРЕВОПЛОЩЕНЬЯ


Дозволено ли нам в теченье лет,

Губить других, их думами играя?

Не уж в моём вопросе скрыт ответ?

И почему в аду дрова из рая?


Как гнусен демагог и фарисей,

Над душами глумящийся напрасно.

Грешно терять невыгодных друзей,

А выгодных искать весьма опасно.


И нищенскую грязную ладонь

Мы золотим не хлебом, а монетой.

В неё кладём превозмогая вонь,

Её же презирая в жизни этой.


Не слишком-ли кощунственно-хитра

Вся наша сущность перевоплощенья?

В молениях стеная до утра,

Не каемся, а просим лишь прощенья.

ЭССЕНЦИЯ СТИХОТВОРЕНИЙ


Мне шепот слышен в тишине,

Ему внимая, излагаю

Словами мудрость на листе,

И словно в транс, затем, впадаю.


Моей сансары житие

Я опишу в стихах едва-ли.

Творю руками бытие,

В движеньи вечном по спирали.


Петля к петле, стежок крестом —

Перо ваяет вышиванье.

Бумага стерпит — речь о том:

Не деструктивно созиданье.


Соратников ухожен круг,

И всякий враг давно расстрелян.

Но где же мой далёкий друг,

Что средь чужих миров утерян?


Я в дали алые смотрю,

Не пропущу твоих свершений.

Тебе однажды подарю

Эссенцию стихотворений.


Томленьем кроткая строфа

Охватит в раз твой дух нетленный.

Ложатся на листок слова

Спиралью, до краёв вселенной.

СВЕРХЧЕЛОВЕК


Сверхчеловек (померкли супермены).


Ты предан мне, и знаю, не предашь.


Немыслимо предательство измены


Твоей душе, и чужд ей эпатаж.


Красивый, обаятельный, дотошный —


Моя мечта, которую люблю.


Вполне реален — образ не киношный,


Я Бога за тебя весь день молю.


В тебе черты стремительного века,


Ты щедрый на способность воплощать.


Нужна тебе лишь Господа опека —


Ты длань Господня, склонная прощать.


У финиша своей строфой поющей


Я жду тебя. Ты мне давно родной:


Всей сущностью своей металл кующий,


Нетленный, вездесущий — мой герой.

АКТЁРУ


Наверно, трудно стать другим,


Сменив наряды на себе,


Венчать упрёк словцом благим,


Звучит что вопреки судьбе.


Подругам врать? Да без проблем!


И перед публикой, в слезах,


Построить Ад, круша Эдем,


В котором быть охоч в мечтах.


Бросать повсюду всех и вся


И убегать за горизонт.


Кого угодно, не себя,


Сыграть стремясь, смеша бомонд.


Ломай четвёртую из стен,


Пытаясь удивить толпу!


Ты наг от носа до колен,


Наощупь ведаешь тропу.


Огня? Зачем? Ты Прометей?


Отдал корону за коня!


Гордыню поумерь, убей


Шута в себе, сердца пленя.


В гастрольных турах в никуда


Твой путь лежит — конец суров.


Кто молвит ложь, того судьба


Героем стать моих стихов.

ВИКТОРИНА


Всякий "за двадцать" коллега

Знает ответ наперед:

Жить не дано свыше века,

Живший однажды умрёт.


Время считает секунды,

Маятник бьёт по всем нам.

Туфли надеть или унты? —

Грустно решает мадам.


Займы крыть и ипотеки?

Может долой зарубеж? —

Счёт напечатанный в чеке

Вносит в сознание брешь.


Каждый в своей викторине

Ждёт свою кошку в мешке.

Счастья немного — мы в сплине,

Ящик несём налегке.


Мыслить способны двояко

Люди, верстая отчёт.

Неумолимо, однако,

Время шагает вперёд.

СКОРО ТРИДЦАТЬ ДВА


Милая, мне скоро тридцать два -

Небо ниже, солнце холоднее.

Угнетает жизнь без волшебства:

Зло становится в разы борзее.


Очевидно, так заведено:

Чем мы старше, тем картины ярче,

Но оттенков не завезено,

Ширпотребна мода от Версаче.


Думы обомшели до коры

Головной — извилины в поломке.

Бьёт озноб от страха и жары,

А в мозгах трясина и потёмки.


На продукт ценой ошеломи —

Бизнесменов мы таких видали.

Предлагаешь? С нами преломи!

В деревнях такого не едали.


Просто кризис — жизнь такова:

Разом всё, и времени уж нету.

Милая, мне скоро тридцать два,

Но не прикупить никак карету.

МОЙ СОРАТНИК


Человек человеку соратник,

Иногда даже больше, чем друг.

Cанчо Панса Кихоту был латник —

Так поныне смыкается круг.


Много верных собак по натуре

Самых разных окрасов, пород.

Кто-то ценит пятнистость на шкуре,

Для кого-то дороже приплод.


Человек мне совсем не товарищ —

Он заботится лишь о себе.

Проверяла: страшится пожарищ,

Не способный познаться в беде.


Мне, однако, дороже мой котик,

И не надо рычащих собак.

Почешу ему рыжий животик,

Ну а он станет искренне благ.

ВЕЧЕРНИЙ ЗВОН


Я обожаю помолчать,


Уйдя в себя, не распаляясь,


И тишиною отмечать


Свой интерьер, где вдохновляюсь.


Уж слишком много болтовни,


От коей ограждаю душу.


Не молви слов, а лишь кивни —


Обитель духа не нарушу.


Люблю сполна вечерний звон.


Мой отдых в звоне том чудесен.


Не слышишь, да? Фантомен он!


Тот звон дороже всяких песен.


Подумай, прежде чем ворчать —


Изображать истошно гада.


Я обожаю помолчать…


Но этому учиться надо.

ЖИВОЕ СЛОВО


Поэзия — для всех живое слово,


Являющее взгляды на века,


Которое несёт в себе толково


Поэт, всем видимый издалека.


Писать стихи и отдыхать душою


Синонимично стало для меня.


Не насладиться больше тишиною —


Всё музыкально скуки окромя.


Я рифмовать стараюсь канонично,


Пишу на публику, отнюдь не в стол.


Блюду мораль, что опишу ритмично


В попытках вновь завоевать престол.


Во сне я вся в трудах — не до полётов,


Мне снятся стопки книжек расписных,


Перейти на страницу:

Похожие книги

Полтава
Полтава

Это был бой, от которого зависело будущее нашего государства. Две славные армии сошлись в смертельной схватке, и гордо взвился над залитым кровью полем российский штандарт, знаменуя победу русского оружия. Это была ПОЛТАВА.Роман Станислава Венгловского посвящён событиям русско-шведской войны, увенчанной победой русского оружия мод Полтавой, где была разбита мощная армия прославленного шведского полководца — короля Карла XII. Яркая и выпуклая обрисовка характеров главных (Петра I, Мазепы, Карла XII) и второстепенных героев, малоизвестные исторические сведения и тщательно разработанная повествовательная интрига делают ромам не только содержательным, но и крайне увлекательным чтением.

Александр Сергеевич Пушкин , Г. А. В. Траугот , Георгий Петрович Шторм , Станислав Антонович Венгловский

Проза для детей / Поэзия / Классическая русская поэзия / Проза / Историческая проза / Стихи и поэзия
Зной
Зной

Скромная и застенчивая Глория ведет тихую и неприметную жизнь в сверкающем огнями Лос-Анджелесе, существование ее сосредоточено вокруг работы и босса Карла. Глория — правая рука Карла, она назубок знает все его привычки, она понимает его с полуслова, она ненавязчиво обожает его. И не представляет себе иной жизни — без работы и без Карла. Но однажды Карл исчезает. Не оставив ни единого следа. И до его исчезновения дело есть только Глории. Так начинается ее странное, галлюциногенное, в духе Карлоса Кастанеды, путешествие в незнаемое, в таинственный и странный мир умерших, раскинувшийся посреди знойной мексиканской пустыни. Глория перестает понимать, где заканчивается реальность и начинаются иллюзии, она полностью растворяется в жарком мареве, готовая ко всему самому необычному И необычное не заставляет себя ждать…Джесси Келлерман, автор «Гения» и «Философа», предлагает читателю новую игру — на сей раз свой детектив он выстраивает на кастанедовской эзотерике, облекая его в оболочку классического американского жанра роуд-муви. Затягивающий в ловушки, приманивающий миражами, обжигающий солнцем и, как всегда, абсолютно неожиданный — таков новый роман Джесси Келлермана.

Джесси Келлерман , Михаил Павлович Игнатов , Н. Г. Джонс , Нина Г. Джонс , Полина Поплавская

Детективы / Современные любовные романы / Поэзия / Самиздат, сетевая литература / Прочие Детективы