Двое для трагедии. Том 2

– Мне нужно, чтобы ты ушел! – крикнула я Грейсону.

Присутствие Грейсона, даже за дверью, смущало и страшило меня: я прекрасно была знакома с его непредсказуемым характером и знала, что он может сделать все, что взбредет ему в голову.

– Ты боишься меня? – со смехом спросил он.

– Я не могу купаться, когда ты стоишь за дверью! И когда ты в комнате вообще! – объяснила я, в душе молясь, чтобы он не рассердился и не выполнил то, что обещал: искупать меня сам. – Скажи, куда мне прийти, и я приду! Только уйди, прошу тебя!

– Чтобы через час ты была готова! Ты заставляешь гостей ждать! Я лично зайду за тобой ровно через час. И не позже.

– Хорошо! Я все поняла! – поспешно воскликнула я.

Наступила тишина, и я прижалась ухом к двери, прислушивалась, ушел ли вампир, но слышала лишь шум воды, шумно стекающей в душе.

Грейсон ушел? Я не могла понять, свершилось ли это, ведь он перемещался совершенно бесшумно. Но вдруг тихо хлопнула входная в комнату дверь, и я вздохнула с облегчением, поняв, что, наконец-то, осталась одна.

Быстро сбросив с себя ночное платье, я бросила его в угол, залезла в душ и стала яростно тереть мочалкой кожу. Затем, тщательно вымыв волосы, я вышла из ванной, вытерла тело и волосы полотенцем, обернула полотенце вокруг моего тела, и присев на край большой красивой металлической ванны, тихо заплакала.

Я плакала оттого, что чувствовала себя совершенно бесправной, рабыней, каким-то недочеловеком. Грейсон унижал меня не только действиями, но и словами. Мне должно было быть все равно, но моя гордость не могла выносить такого унизительного ко мне отношения.

«Пусть наслаждается своей победой! Пусть упивается моим рабством и смеется надо мной, пусть думает, что я окончательно потеряла себя и растворилась в его замке, став его послушной пленницей! Пусть! Перестань плакать, Вайпер, ведь все, чего добивается Грейсон – видеть твои слезы! Не давай ему повода торжествовать и радоваться!» – пронеслось в моей голове, и я гордо выпрямила спину.

Умыв лицо и почистив зубы, я направилась в комнату, чтобы надеть чистую одежду.

Открыв дверь, первым, что я увидела, был Грейсон. Вампир стоял у окна, облокотившись на подоконник.

«Ну, что ему опять нужно?» – с тоской подумала я, а затем ужаснулась от мысли, что предстала перед ним обнаженная, укрытая лишь полотенцем.

– Что ты… – начала, было, я изливать свое возмущение, но тут же осеклась, увидев, что чемодан с моими вещами и одеждой исчез, прямо, как мой рюкзак с документами, пропавший еще в первый день моего приезда в поместье.

– С этого окна открывается прекрасный вид на парк. Но нужно подстричь газон. А что с цветами? Я думал, ты ухаживаешь за ними, – спокойно сказал Грейсон, и его медленный взгляд прошелся по мне: от самых моих ступней до моей головы. Он как-то странно усмехнулся и бросил тихое «Вот черт!» себе под нос.

Его поведение и пропажа всей моей одежды ввергли меня в настоящий шок.

– Где моя одежда? – тихо спросила я, не найдя в себе силы даже возмутиться, настолько я была поражена происходящим.

– Я ее выбросил.

Эта фраза ввела меня в состояние ступора, и я молча смотрела на вампира и размышляла о том, смеется он надо мной или нет. Ведь это так смешно! Он выбросил мою одежду. Какой в этом смысл? Ах, да, наверно, это еще одна забава для него – всего-то выбросить мою одежду! Всю мою одежду, кроме белого ночного платья и трусиков, оставшихся лежать на полу в ванной!

Неожиданно для себя, я рассмеялась. Нет, меня просто охватил истерический смех: поступок Грейсона был настолько детским и бессмысленным, что я просто не могла унять себя. Я стояла перед ним, закутанная в полотенце, и громко смеялась.

– Может, объяснишь, почему ты это сделал? – со смехом спросила я.

– Наверно, глубоко в моей душе еще живет ребенок, и я хочу, чтобы моя кукла носила красивую одежду, а не те тряпки, которые привезла ты, – спокойно ответил на это Брэндон.

Мне так и хотелось сказать: «Вообще-то, в куклы играют девочки!», но смысл его слов поразил меня.

Кукла. Значит, уже не гостья, а кукла. Вот и близится конец моей жизни. Возможно, мучиться мне оставалась совсем недолго.

Прекрасное лицо Грейсона освещала мягкая улыбка. Он был просто прекрасен в строгом черном классическом костюме, а его густые темные волосы красиво гармонировали с его белой кожей. Но его холодный взгляд прожигал меня. Как спокойно он говорил со мной! Каким мягким стал его голос! А где же та ледяная резкость, которой он так напугал меня? Каким же великолепным актером он был!

– И чем тебя не устраивала моя одежда? – совсем растерявшись, поинтересовалась я.

– Все твои вещи какие-то блеклые.

Его слова удивили меня, потому что почти вся моя летняя одежда была довольно ярких цветов: зеленой, синей, фиолетовой, голубой и даже желтой.

– Блеклые? – переспросила я, не веря своим ушам.

– И похожи на одежду для тех, кому немного за пятьдесят. – Грейсон ехидно улыбнулся.

Мне стало любопытно, что же будет дальше, и как он собирался решить эту «проблему».

– И в чем я буду ходить? – спросила я.

– Было бы неплохо и так.