Двое для трагедии. Том 2

– Брэндон, прошу тебя, не лезь в наши семейные дела! – вкрадчивым тоном сказала леди Морган.

– Поверьте, я никоим образом не желаю вмешиваться: вы вправе убить ее, и это, действительно, необходимо, но, если вы это сделаете, Седрик узнает об этом и никогда не простит вас, – спокойно объяснил им Грейсон.

– Он никогда ни о чем не узнает, если ему об этом не скажут, – сказала мать Седрика, пристально смотря на меня: я поняла, что она сама была не прочь убить меня.

– Бросьте свои недостойные намеки, леди Морган. О том, что Вайпер здесь, знают только четверо: я, вы, и Маркус, и думаю, это в ваших интересах – чтобы Седрик не узнал об этом, – ровным тоном сказал Грейсон.

– Тогда как он узнает? – тихо спросила леди Морган.

– Очень просто: насколько я знаю, через четыре дня Вайпер должна вернуться в Чехию, и представьте, что будет, если она не приедет, не позвонит ему, а просто пропадет. На кого падут подозрения в первую очередь? Вы знаете, на кого. Седрик навсегда отвернется от вас, ведь вы лишите его самого ценного, чем он дорожит в жизни, – сказал Грейсон и с усмешкой взглянул на меня.

Воцарилась тишина: было слышно лишь мое прерывистое дыхание. Я лежала на полу, чуть приподнявшись на локтях и испытывая почти невыносимую боль, но внимательно наблюдала за происходящим: решалась моя судьба, и я ловила каждое слово, сказанное вампирами.

– Он прав, Грегори, – наконец, сказала леди Морган своему супругу. – Если мы убьем ее, Седрик поймет, что это сделали мы. И он проклянет нас.

– Но нужно что-то предпринять. Я предпочитаю стать ненавистным собственному сыну, но спасти его, чем оставить в живых эту мерзость и позволить ему погибнуть из-за нее, – тихо ответил ей лорд Морган.

– А я нет! Я не вынесу, если мой сын отвернется от меня! Я – мать, и у меня больше прав на моего ребенка! Я родила его, и мне решать его судьбу! – вскрикнула леди Морган, подойдя к мужу, и теперь они вместе пронзали меня взглядами, как ядовитыми кинжалами.

– Хорошо, решай сама, – примиряющим тоном сказал лорд Морган.

Мать Седрика медленно направилась ко мне.

– Ну что, Вайпер, теперь ты позвонишь Седрику? – убийственным тоном спросила она, смотря на меня сверху вниз.

Но ни боль, ни страдания не поколебали меня.

– Нет… Никогда, – тихо ответила я и закашлялась. Кашель принес с собой новый прилив боли.

Леди Морган терпеливо подождала, пока мой приступ кашля кончится.

– Если тебя не пугают страдания Седрика, не трогают мои мольбы, и если ты не боишься смерти, тогда, может, тебя испугает смерть тех, кто тебе дорог?

Мое дыхание прервалось: я поняла, что она имела в виду.

– Да, чертовка! Если ты сейчас же не позвонишь Седрику и не скажешь, что между вами все кончено, что ты ошиблась в своем выборе и нашла другого, я лично убью всех, кого ты любишь! Если будет страдать Седрик, ты будешь страдать еще сильнее! Все они станут твоей расплатой за его гибель: твои друзья и даже просто знакомые, Элиза, Ян… Да, паршивка, не смотри на меня с таким ужасом! Ты сама во всем виновата! И я собственными клыками разорву вены твоих родителей…

– Нет, прошу вас! – воскликнула я, пытаясь подняться на ноги, но меня пронзила невыносимая боль, и я против своей воли легла обратно на пол.

Меня охватила мелкая дрожь. Слова матери Седрика убивали меня: она грозила мне убийством моих родителей. Моих любимых, ни в чем неповинных родителей! А друзья и знакомые? Почему они должны быть убиты из-за меня? Как это чудовищно несправедливо!

– Как вы можете шантажировать меня моей семьей! Ведь вы – мать, и у вас самой есть семья! – с отчаянием прошептала я.

Мое сердце разрывалось от боли: вампирша не блефовала и не шутила – это было бы слишком низко для нее, и ей ни к чему было прибегать к подобным ухищрениям. Ей, действительно, было легко выполнить свою угрозу. И я знала, что она выполнит ее, если я откажу ей.

– Только ради своей семьи я и существую! Уже столько веков! И я готова убить каждого за своих сыновей, за их счастье и здоровье, за то, чтобы они не страдали и были в кругу своей семьи! И ты, смертная дрянь, отнимающая жизнь у моего сына, смеешь говорить мне о семье? Выбирай: или Седрик или жизнь твоих родителей и друзей! Посмотрим, что для тебя важнее!

Меня душили слезы, а тело тряслось от рыданий: что бы я не выбрала, все будет моим самоубийством и убийством тех, кого я люблю. Жестокая вампирша сказала, что мне нужно было выбрать, но, в действительности, не оставила мне выбора – она знала, что я выберу жизнь своих родителей. Любой человек сделал бы такой выбор.

– Хорошо! – сквозь рыдания, воскликнула я. – Лучше бы мне не родиться, чем сделать это, но я сделаю! Вы выиграли!

Грейсон тут же поднял меня с пола и посадил на диван-кушетку, ту самую, на которой перед смертью сидели Дюпри.

– Ты все поймешь, когда у тебя будет своя семья, – сказала мать Седрика, словно пытаясь утешить меня. – Сейчас ты проклинаешь меня, но потом осознаешь, что поступила правильно.

Я ничего не отвечала ей, а продолжала дрожать от боли и душевных мук: мне казалось, что мое сердце вынули из груди, раздавили в ледяной руке и закинули обратно.