Двойная звезда

   Андрей сделал небольшую паузу. Не только для того, чтобы вдохнуть воздуха. Но и давая возможность Светлане прочувствовать его слова, подумать над ними, а может, и ответить на них. Но нет - Света по-прежнему молчала, правда, лицо ее выражало некоторую заинтересованность его словами, что само по себе успокоило его, вдохновило на дальнейшие изыскания темы загробной жизни:

   - А ты не задумывалась о том, что ТАМ, - он многозначительно поднял глаза к потолку, демонстрирую полную лояльность к Создателю, - вам могут не простить того, что вы прошлепали свой шанс, пренебрегли Даром Божьим?! Ты не боишься разгневать Его?

   Светлана по-прежнему молчала, но заинтересованность на ее лице поугасла. Андрей понял: то ли утомил, то ли сбился с интересующей ее линии, решил для проверки сменить тему, впрочем, не отходя от основного разговора:

   - Хорошо, допустим, ты уверена в существовании потусторонней жизни, ты уверена, что вам с Витькой там будет хорошо, и за все ваши страдания в этой жизни вы будете вознаграждены. А скажи мне, подружка дней моих суровых, - ты не задумывалась, скольким людям вы причините горе своим уходом? Ты не думала, что твоей дочери очень скоро может понадобиться материнская помощь и поддержка? Очень хорошо, что она так любит отца. Но каково девочке будет без матери? Да в ее-то подростковом возрасте. Ты думаешь, горячо любимый папа сможет ответить на все ее вопросы? Сможет дать ей дельный женский совет?

   Андрей намеренно устроил еще одну паузу. Заинтересованность на Светкином лице явно возросла, но брови ее сжались у переносицы, на лбу пролегла вертикальная ложбинка. "Ага, не нравится? А ты подумай, как понравится твоей дочери оказаться без матери!" И Андрей продолжил без всякой жалости к умирающей:

   - Ты жалеешь своего мужа, оберегаешь его от предательства. А ты думаешь, после твоего ухода он до конца своих дней понесет по жизни память о тебе, как флаг? И до гробовой доски останется тебе верен, так же, как и ты ему?! Ой, вряд ли! Светуля, уверяю тебя, как представитель мужского пола: не дождешься! Ему сейчас сколько - тридцать шесть, сорок?

   - Тридцать девять, - едва разлепляя склеившиеся губы, ответила Светлана. Сказала растерянно и совсем не так уверенно, как в начале разговора.

   - Тридцать девять лет! Мужчина, что называется, в самом расцвете! И ты действительно думаешь, что остаток жизни он проживет бобылем? А у него ведь не остаток, у него еще полжизни впереди! Поверь мне, и полугода он один не проживет! Может, не сразу женится, но баб начнет водить не позднее полугода после твоих похорон! А как ты думаешь, куда он их будет водить? Не к маме же с папой. Сюда, милая моя, сюда, - гость красноречиво обвел подбородком пространство. - В твой дом, в твою постель! И не думаю, что сильно будет скрываться от твоей дочери. А потом и женится. И у твоей горячо любимой дочечки появится мачеха. И дай Бог, чтобы она к твоему ребенку относилась по-человечески! А то еще и своего родит от вашего папаньки, и останется твое дитё на обочине дороги, никому не нужным... Но даже в самом лучшем случае - ты только представь - когда твоя дочь будет выходить замуж, поправлять на ней фату и платье будешь не ты, а совершенно посторонняя тетка! Ты хочешь этого?! Хочешь?!

   Андрей дважды повторил "Хочешь". Повторил с убийственным нажимом. Он действовал сейчас совершенно интуитивно, и говорил совсем не то, что готовился сказать. Но ему казалось, что сейчас нужно говорить именно это и именно так, как он это говорит. И пусть жестоко объяснять умирающей женщине то, что овдовевший муж недолго будет оставаться вдовцом. И пусть еще более жестоко использовать в уговорах дочку, как тяжелую артиллерию. Он чувствовал всем сердцем, что иначе Светка ничего не поймет, упрямо встав в позу. И ведь с нее станется - не только сама умрет "назло врагам", но и Виктора за собой утащит в потусторонние дали.

   - Ты хочешь этого?! Хочешь?!

   Светлана неуверенно покачала головой: что за глупый вопрос, кто же этого захочет. Но слишком неуверенно для того, чтобы Андрей, наконец, остановился, перестал мучить ее своей жестокостью. И он продолжил: