"Сегодня я видела Бога. Если правда, что Он един в трех лицах: Бог-Отец, Бог-Сын и Бог-Святой Дух, то я видела Бога-Сына, Иисуса Христа. Он был не совсем похож на свой образ. Лицо Его было не столь утонченным и вытянутым, напротив - круглым и простоватым, а глаза Его, полные боли и таинственности на картинах и иконах, были, скорее, задорными, нежели печальными. И все-таки это был Он..."

1

Москва

   Ее улыбка сводила его с ума. Зовущая, манящая, так много обещающая...

   Была ли она красивой - он не смог бы сказать. Вообще ее очертания были несколько размыты, четко ему виделись только губы и глаза, глубокие и ласковые, и еще какие-то родные. Он тянулся к ней, он хотел обнять ее и никогда не отпускать, не потерять. Он уже почти коснулся ее руки, даже, кажется, ощутил исходящее от нее тепло...

   Назойливый звонок опять разбудил в самый неподходящий момент.

   - Слушаю. Да... Доброе... А без меня никак? Хорошо, скоро буду.

   Виктор швырнул трубку. Вставать жутко не хотелось. Хотелось снова окунуться в этот волшебный сон, погрузиться в полное блаженство рядом с Незнакомкой. Думалось, что стоит коснуться Ее - и он сразу все поймет, все сразу встанет на свои места. И Незнакомка перестанет быть Незнакомкой, и он найдет Ее и уже никогда не потеряет. Но каждое утро повторялось одно и то же: в самый последний момент, когда Она казалась уже почти в объятиях Виктора, непременно наступало пробуждение и он снова терял Ее...

   Эти сны начались довольно давно - быть может, год назад, а может, даже больше. Сначала это были единичные случаи, не поддающиеся какому-либо упорядочению. Утром Виктор просыпался бодрым и свежим, весь день чувствовал внутренний подъем, настроение было каким-то возвышенным, и сам он был в такие дни немного даже сентиментальным, что никоим образом не было ему свойственно. Со временем сны стали более регулярными, но не доставляли этим каких-либо хлопот, напротив, он даже начал к ним привыкать. Приятно было просыпаться с чувством взаимной влюбленности, нужности другому человеку.

   Последние же полгода они стали мучить его. Теперь сны не оставляли его ни на одну ночь. Их регулярность пугала. И еще больше пугало непонимание происходящего. Часто утром ему казалось, что он сошел с ума, но днем все было, как обычно - он мгновенно решал возникающие проблемы, дела шли в гору, и вряд ли сумасшедший смог бы так блестяще организовывать людей и выполнять свою работу. Но ночью снова являлась Она, снова звала, манила, обещала, улыбалась, тянула к нему ласковые свои руки - и снова пробуждение, и снова мысли о душевной хвори. Это принимало вид какой-то мании, от которой ему никак не удавалось отделаться. Он пытался пить снотворное, спиртное - чтобы заснуть крепко-крепко и не видеть одно и то же. Или хотя бы проспать подольше и узнать, чем же все заканчивается в этом сне. Но ни снотворное, ни спиртное не помогало - приходила ночь, а вместе с нею появлялась Она, и снова звала, манила, обещала, и снова исчезала с приходом утра.

   К психиатру обращаться не хотелось. Уж больно безысходное слово, безнадежное. Да и не про него это - где он, Виктор, а где психиатр. Они должны вращаться на разных орбитах. Нет, психиатр не для него. Пока еще не для него.

   Привычная чашка кофе не слишком взбодрила. Виктор спустился в гараж, сел в Ауди последней модели, запустил мотор. Машина была новенькая, последняя игрушка. В принципе, он мог себе позволить и Мерседес, а при желании и Бентли, но уж больно не нравились ему анекдоты про новых русских на шестисотых Меринах. Не хотелось, чтобы люди принимали его за анекдотичного нувориша с растопыренными пальцами, больше похожего на бандита с большой дороги. Да и вообще, какое дурацкое выражение - новый русский! Русский может быть или старым, или молодым, или не очень, а вот новым -никак. Слава Богу, времена малиновых пиджаков и якорных золотых цепей канули в прошлое, однако собирательный образ оказался так ярок, что и теперь еще от воспоминаний мутило. Нет уж, Мерседес - не для него. И Бентли подождет. Ауди совсем не хуже. Машина надежная, вполне комфортная. А платить за имидж Виктор не любил. И дело совсем не в скупости: в желаниях себе, любимому, никогда не отказывал, но платить лишние деньги только за то, чтобы пустить людям пыль в глаза - это не для него.

   Мотор урчал тихо, словно добродушный лев после сытного обеда. Вообще-то Виктор любил этот момент: стоит повернуть ключ в замке зажигания, и спящий зверь просыпается, набирается силы перед прыжком. Но даже любимая игрушка сегодня не радовала. Странное дело - он не то что не помнил лица Незнакомки, он его по большому счету и не видел никогда. Тем не менее оно стояло перед глазами, как видение. Будто требовало чего-то. Он встряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения. Видение исчезло. Однако на настроении это не отразилось: по опыту знал - теперь до вечера оно останется подавленным.