Двойня после развода (СИ)

– Что? – недовольно поджимает губы и делает шаг ко мне. – Я внимателен к деталям. Пусть я ни черта не понимаю и не знаю, но не стоит забывать, что я не забивал на мелочи.

– Я помню, Наиль.

И я действительно помню…

– А теперь домой к вам. Садись вперед, сзади места нет, да и неудобно в середину пробираться, – Наиль распахивает пассажирскую дверь и кивает на сидение.

Послушно усаживаюсь. Таранов задерживается возле меня, словно обдумывая дальнейшие действия. Моргает и захлопывает дверь, быстро обходит капот и усаживается за руль.

Доезжаем до дома.

– Я быстро. Постараюсь, – скороговоркой тараторю, – если что, звони, если вдруг закапризничают.

Кивает.

– Музыку любят?

Я уже наполовину успеваю вылезти из машины и торможу. Оборачиваюсь, вопросительно выгибаю бровь, не сразу соображая, о чем он меня спрашивает.

– А?

Наиль показывает на панель, где магнитола.

– Музыку слушают?

Прикусываю губу и киваю.

– Слушают, да. Только смотри, чтобы они тут тебе танцами не разнесли машину.

Смеюсь.

– Не страшно. Папа новую купит, да, кудряшки?

Оборачивается к ним. Мила и Мира с готовностью кивают, словно поняли каждое его слово.

А мне нравится, как он к ним обращается. Кудряшки. До сих пор загадка, в кого они такие у нас кучеряшки. Но от этого они такие милые, похожи на двух куколок.

– Я быстро.

Наиль угукает и награждает меня горящим взглядом серых глаз, от которого внутри что-то взволнованно сжимается. Забегаю в подъезд и прислоняюсь к стене. Сердце ускоряется, и я пытаюсь отдышаться, привести дыхание в порядок.

Резкий выдох, и я мчусь к лифту. Переживаю, что Наиль может не справиться, а малышки закапризничают, но тут же мысленно успокаиваю себя. Надо как-то привыкать к тому, что теперь у моих малышек есть и отец, и он должен справляться со всем. Хотя бы быть готовым ко всему.

Хватаю сумку. Она очень внушительная, но зато все вмещается и потом не приходится носиться в поисках еды или воды. Закидываю памперсы, вещи, косынки, кофточки, если похолодает, еду, игрушки.

Сумку распирает от всех нужностей. В последний момент вспоминаю про коляску и складываю её, вытаскивая из квартиры. Такое себе удовольствие – таскать малышек на руках, а так можно будет подольше погулять. Я и сама не замечаю, как внутри растет предвкушение. Одно дело — гулять с девчонками, когда мы только втроем, а вот с Наилем это новый опыт, и от этого внутренности сжимает от волнения.

– А, блин, – сгружаю коляску и сумку на пол, возвращаюсь в квартиру, хватаю плед.

Вот теперь вроде все.

Отдуваясь, вытаскиваю все на улицу. Тут же из машины выскакивает Наиль и окидывает меня удивленным взглядом.

– Мы точно в парк, а не в путешествие?

Сдуваю с лица влажную прядь и пронзаю бывшего многозначительным взглядом.

– А ты собираешься просто создавать картинку хорошего отца или планируешь все же становиться родителем? Если первое, то надо было раньше сказать, я бы пару бутылочек взяла и на часик бы скатались. Чисто картинку создать…

Наиль поднимает руки.

– Я понял, – перебивает меня, выхватывая все из рук, – и коляска?

Удивленно смотрит вниз.

– Поверь мне, они хоть с виду крошки, но таскать их на руках – то ещё удовольствие.

Наиль задумчиво потирает шею.

– Да, ты права. Давай.

Загружает все в багажник, и мы наконец трогаемся в путь.

– Это им все нужно, просто чтобы выехать куда-то? – задумчиво бормочет Таранов, поглядывая на дочерей.

Угукаю.

– Как вы тут? Справились?

Наиль выгибает грудь, и столько гордости на его лице.

– Это же мои дочери, конечно же справились. Да, кудряшки?

Закатываю глаза. Да уж, Таранов, тебе только предстоит узнать, какими «милашками» могут быть два ребенка годовалого возраста. Но я не собираюсь тебя пугать… все узнаешь сам.

Глава 23

Наиль

Я внимательно слежу за каждым движением Марины. Как она ведет себя с нашими девочками, что именно она делает. И я замечаю, как она меняется рядом с ними. Становится мягкой, улыбчивой. Такой знакомой мне.

Когда-то и со мной она была именно такой, и от воспоминаний в груди неприятно ёкает.

Переключаюсь со своих девчонок на сканирование окружающей местности. Хоть за пределами парка и есть мои люди (я дал распоряжение, чтобы караулили всяких надоедливых фотографов), но и сам я не могу пустить все на самотек. Контроль всего в моей крови, от этого уже не избавиться, да я и не пытаюсь.

– Так, Мила, и куда ты поползла? – голос Марины возвращает меня к девчонкам. – Вернись.

Со смехом перехватывает дочь и прижимает к груди. Зацеловывает, а Милка смеется. Заразительно так и громко. Мира тут же подключается к веселью, и они обе заваливают Марину на плед.

От этой картины перед глазами туман. Так это все близко и по-родному. Но надо мной нависает мрачное облако… из-за того, что я был с ними не с самого рождения. И сейчас словно кусок вырвали и нечем его заполнить.

– Ну-ка, лисы, сползаем с меня, – смеется Марина.

Садится и отдувается, перехватывает мой взгляд, и её улыбка вянет. Неужели мое присутствие настолько неприятно? Или она больше не ощущает себя рядом со мной уверенно?