Двойня после развода (СИ)

Во рту пересыхает, беру с барной стойки высокий прозрачный стакан. Наполняю водой чуть ли не до краев и делаю жадный глоток.

В этот момент возвращается Наиль… с голым торсом.

Поперхиваюсь. Таранов удивленно дергает бровью. Косится на меня.

– Что не так? Ты забыла, как я выгляжу без футболки?

Мотаю головой. И снова его взгляд на мои ноги. Да такой, что хочется прикрыться, или, наоборот, немного приподнять край одежды.

Зажмуриваюсь. Боже, да что за мысли?!

А когда распахиваю глаза, то перед глазами уже обнаженная грудь Наиля. А там…

Дыхание перехватывает. У него появилась татуировка. От которой по рукам мурашки.

Чувствую его дыхание на волосах и поднимаю глаза.

– Нравится? – кивает себе на грудь.

Глаза темные, похожи на провалы. Медленно качаю головой.

Она слишком реалистична, и слишком напоминает мне мое состояние, в которое я окунулась после нашего расставания. В месте, где у нас сердце, татуировка, на которой обломки ребер и пустота… как будто там, у него в груди… больше нет сердца.

– Жутко красиво, – губы живут своей жизнью.

Облизываю их, чтобы убрать сухость. Боюсь смотреть в лицо Наилю, и он решает заставить меня поднять взгляд.

Дергает подбородок, а у меня не остается другого выбора. Встречаюсь с его серыми глазами.

– Мне было очень больно без тебя, ангел… даже если ты мне не веришь.

Его слова впиваются шипами в сердце. До боли прикусываю губу, чтобы не заплакать над нашим прошлым. Надо как-то набраться сил и оставить его там… Мы никуда не убежим от своих ошибок. И друг от друга тоже…

– Я… – качаю головой, – не важно.

– Что ты, Мариш?

Отвожу взгляд, хоть моя голова по-прежнему приподнята, а подбородок зажат пальцами Таранова. Но я не могу... его взгляд слишком будоражит чувства.

– Мне тоже было очень больно после нашего расставания.

Наиль прижимает меня к столу и упирается руками по обе стороны моих бедер. Прикрывает глаза и резко выдыхает. Между нашими телами возникает небольшое пространство, в которое тут же просачивается холод.

– Я не знаю, чем ещё поклясться, что я не изменял. Даже не смотрел в сторону других…

Утыкаюсь лбом в его плечо. Боже, как хочется все забыть, но мысленно я кричу сама себе, что нет гарантий, что подобное не повторится. Нет!

– Но ты впустил другую в нашу семью. И ничего не сделал с этим…

Таранов скрипит зубами, и его грудь замирает. Он словно ставит дыхание на паузу.

– Тут да… виновен, каюсь. Пригрел змею.

До сих пор мне тяжело обсуждать ту ситуацию между нами. Вспоминать больно, но надо все решить уже наконец-то и, если получится, отпустить.

Если получится…

– Я предлагаю, – тихо продолжает Таранов, – попробовать все заново собрать. Хотя бы попытаться нормально общаться. Ради дочерей. Мне очень плохо…

И мне плохо… очень. Но…

Наиль обхватывает мое лицо ладонями, и я сосредотачиваю на нем взгляд. Перед глазами подозрительно плывет, и я надеюсь, что мне хватит сил не заплакать.

– Давай попробуем, м?

Качаю головой. Но не в знак отрицания. Просто я не знаю, что ему ответить.

Его взгляд вспыхивает подозрительным огнем, как будто он что-то задумал. А потом я чувствую, что в кухне моментально меняется энергетика.

– Что ты... – сбиваюсь с дыхания и вцепляюсь Таранову в бицепс, – что ты делаешь, Наиль?

Обжигающая ладонь медленно скользит по моему бедру, пока я пытаюсь заставить себя дышать. Не получается!

– Соблазняю свою жену, разве не ясно? – хриплый шепот ударяет по накаленным нервам.

Мотаю головой. Но у самой из самых глубин поднимается возбуждение и волнение. Тело мелко дрожит, пока я ощущаю на себе прикосновения Таранова.

Он знает, что делать с моим телом. Знает, за какие струны дёргать, чтобы я ответила. Чтобы я не смогла взять себя под контроль… Но ведь я смогу сопротивляться.

Смогу же?

– Не получится...

Боже… Мой голос явно меня решил предать.

Смешок. Он не верит мне. А его шершавая щека прижимается к моей. Вздрагиваю, пока Наиль без труда усаживает меня на стол. Как будто я не вешу ничего.

– Мне так нравится, как ты закатываешь глазки, когда хочешь меня.

Тут же зажмуриваюсь и шумно выдыхаю.

– Неправда.

Наиль продолжает гладить мои бедра, и это сильнее, мать его, афродизиака. Но если я поддамся... то что будет потом с нами?

Или Таранов просто трахнет меня и продолжит вести себя как скотина?

– А ты проверь, что будет.

В шоке распахиваю глаза и ловлю его усмешку.

– Ага, ты это вслух сказала.

– Я не буду ничего такого пробовать, Наиль. Это будет...

Но мои доводы лопаются как мыльный пузырь, потому что в убеждение вступает его рот и язык...

И я принимаю его правила игры. Стальные объятия чуть ли не ломают ребра, но я не чувствую боли или дискомфорта, я слишком по этому всему скучала.

Именно добровольно. Сама тянусь к нему. Запускаю пальцы в его волосы, и Наиль довольно стонет, кусает нижнюю губу, толкает на стол. Мне приходится подчиниться и облокотиться на прохладную поверхность, но и она меня не отрезвляет.

Не знаю, что должно случиться, чтобы я нашла в себе силы отодрать себя от Таранова. Он нагло вклинивается своими бедрами между моих ног, и я тут же выгибаюсь, когда ощущаю, что он хочет… меня.