Двойня в подарок-2. Семья

На ходу подбирая слова, пытаюсь ответить уклончиво. Но ничего не выходит.

Теряю профессиональные навыки, ядрен-батон! А мне еще два года трубить на этих гадских галерах. И тут же вспоминаю, зачем пришел, собственно.

— Ты хоть нападавшего видел? Опознать сможешь? — интересуюсь я, особо не надеясь на ответ.

— Естественно, — хмурится Столетов. — Это с комбината мужик. Личный охранник Копылова. Он нас с тобой перепутал. Окликнул меня «Морозов!», а когда я обернулся, напал.

— Я так и подозревал, — морщит лоб Торганов. — Какого ты разворошил этот тухлятник, Тима?

— Из-за Леры, — заявляю я упрямо. Вижу ухмылки друзей. Но не реагирую. Со временем они поймут, что она для меня значит. Или отколятся. Третьего не дано.

— Пойду, — замечаю я устало. — Служба государева не ждет… Сами знаете.

В ладони дребезжит сотовый, поставленный на виброрежим. А на экране высвечивается смешная фотка. Лера купает детей. И все три мои любимые женщины весело смотрят в кадр. Да и у меня каждый раз случается приступ умиления.

— Все. Пока, — быстрым шагом устремляюсь я к двери. Пока буду идти к кабинету главного, поболтаю с Лерой.

Мои разговоры с женой точно не для чужих ушей.

— Тима, погоди, — окликает меня Богдан.

Киваю, останавливаясь около выхода.

— Ты соскучилась? — спрашиваю я улыбаясь. А сам лениво вспоминаю, как полчаса назад жена стонала и царапалась подо мной. Грудь распирает от радости, а спина до сих пор саднит!

Но довольная истома пропадает мигом, как только в трубке раздается взволнованный голос.

— Тима! Тимочка! На нас напали! — кричит в трубку Лера. А у меня волосы поднимаются на затылке.

От гнева, бешенства и белой ярости.

— Кто напал? Погоди! — пытаюсь я получить внятный ответ. Но слышу, как в трубке булькает что-то, и Лера охает приглушенно. — О господи! Они убили охранника и Байка. Только что. На моих глазах.

— Запри дверь. Я сейчас буду! — рявкаю я в трубку.

Краем глаза вижу, как Торганов кому-то поспешно звонит. И к своей трубке, лежащей на тумбочке, тянется Столетов.

— Мы заперлись. Ставни опустили. Ты только код от длинного сейфа скажи! — тараторит в трубку Лера. — Я их задержу!

— Пять-четыре-ноль-девять, — диктую я на автомате. И только сейчас понимаю, что намерена сделать жена.

Достать ружье!

— «Сайгу» бери! Знаешь, как пользоваться?

— Да. Буду целиться в живот. Только ты поскорее, Тима. Их много. А я тут одна. Надя с детьми наверху.

Витя, словно ветряная мельница, машет руками. Тяжело поднимается с постели Богдан.

Гляжу на них, как будто смотрю кино на замедленной скорости.

— Богдан, ты остаешься, — рычу я на ходу.

— Я в СОБР пацанам позвонил. Уже едут, — докладывает тот.

— А я полкану, — коротко роняет Витя.

— Спасибо. Дальше я сам, — киваю я друзьям, опрометью несясь к двери. Мыслями я уже не здесь. А там. С Лерой. Времени мало. Счет идет на минуты.

Глава 35

Лера

Я потихоньку прихожу в себя после натиска Тимофея. Вот бы каждый день так! Честно говоря, мне не хватает внимания мужа. Но и настаивать боюсь. Морозов — человек подневольный. С утра до ночи на работе. Приезжал бы каждый день на обед. Я бы к его приезду стол накрывала… в спальне!

Рассеянно смотрю на дочек, ползающих по ковру в гостиной.

Французские окна распахнуты, свежий ветерок колышет тяжелые портьеры и надувает легким парусом отвешенную в сторону гардину.

— Интересно, когда они сообразят, что можно выползти во двор? — кивает на малышей Надежда.

— Побег из курятника, — улыбаюсь я расслабленно. — Наверное, когда смогут обойти баррикады, — киваю на приставленные к окнам массивные велюровые кресла. — Да и Байк на посту, — смеясь, указываю на растянувшуюся рядом спящую собаку. И набравшись смелости, интересуюсь лениво: — Ты мне все-таки скажи, Надь, куда собралась?

— Потом на месте устроюсь, сообщу, — поджимает губы Надежда. — Не хочу, чтобы Тима знал. Он по-любому расскажет Вите. А я Торганова видеть не могу.

— Какая кошка между вами пробежала? — вздыхаю я тяжко. И поднимаюсь из-за стола.

— Помнишь, как Анна Герман пела. Красивая и смелая дорогу перешла. Только в случае с Торгановым, там оживленный перекресток, где постоянно горит зеленый и толпы переходят дорогу.

— Да ну? — удивленно смотрю на Надю.

— Витя всех любит, — криво усмехается она и со вздохом сообщает: — Я к подруге еду. В Криницк. Там в санатории мне место предложили в физиотерапии. Обратно, наверное, нескоро вернусь…

— А старики как же? — спрашиваю я удивленно. — С тобой они вряд ли поедут.

— Нет, — мотает головой Надя. — Я даже заикаться боюсь. Но маме уже сказала. У них как раз контракт заканчивается, и они в Шанск возвращаются.

— Повезло, — улыбаюсь я печально. — Только мне теперь няньку искать.

— Да найдем кого-нибудь. И я за вами скучать буду. Как от сердца отрываю. Мама говорит, так нельзя привыкать к посторонним людям.

— Это мы-то посторонние? — смеюсь я весело.

— Да не дай бог! — хихикает Надежда.

Наше веселье передается детям. Малышки радостно улыбаются и, забыв про игрушки, вертятся вокруг наших ног.

— Вот как от них уехать, — вздыхает Надя.